— Гордиться? — удивленно переспросил Кельсер, стараясь не выдать своих истинных чувств. — Эта армия должна была разрушить Последнюю империю, а не совершить самоубийство в бессмысленном сражении вдали от Лютадели.

— Разрушить По… — Меннис умолк, нахмурившись. — Ты что, говоришь серьезно?

— Конечно, — сказал Кельсер. — А зачем бы мне еще такая армия?

— Для сопротивления, — предположил Меннис. — Для борьбы… Ребята за этим и пришли в пещеры. Им было важно не победить или проиграть, а делать что-то… хоть как-то бороться с Вседержителем.

Кельсер хмуро посмотрел на него:

— То есть ты с самого начала предполагал, что армия погибнет?

— А что еще с ней могло случиться? — вопросом на вопрос ответил Меннис. Он встал, качая головой. — Мечтай не мечтай, парень, вот только Вседержителя невозможно победить. Однажды я дал тебе совет — я сказал, чтобы ты внимательно выбирал битвы, в которые стоит вступить. Ну так вот, эта битва была не напрасна. А теперь разреши посоветовать тебе еще кое-что, Кельсер, Выживший в Хатсине. Иногда надо просто остановиться. Ты сделал великое дело, никто и не ожидал такого. Твои люди перебили целый гарнизон отборных солдат, прежде чем их окружили и уничтожили. Это величайшая победа скаа за многие десятилетия, а может, и за столетия. И теперь тебе пора отойти в сторонку.

С этими словами старик уважительно кивнул и, медленно переставляя ноги, поплелся к центру лагеря.

Кельсер стоял, задумчиво глядя ему вслед.

«Величайшая победа скаа за многие десятилетия…»

Но ведь именно против этого он и сражался… Не только против Вседержителя, не только против знати. Он сражался против тысячи лет такой жизни, при которой смерть пяти тысяч человек называют «величайшей победой». Он сражался против жизни, настолько лишенной надежды, что скаа если и решались на бунт, то только заранее готовясь к поражению.

— Это не победа, Меннис, — прошептал Кельсер. — Я еще покажу тебе настоящую победу.

Он заставил себя улыбнуться — не от радости и не от гордости за себя. Он улыбался вопреки горю… его охватывала боль при мысли о гибели людей, но он улыбался — потому что не желал сдаваться. Своей улыбкой он как бы доказывал Вседержителю — и самому себе, — что не побежден.

Нет, он не собирался отходить в сторонку. Он еще не закончил дела.

Он только начал.

Часть четвертая Танцоры Туманных Волн

Часть четвертая

Танцоры Туманных Волн

26

26