— Инквизитор, — прошептала Вин.

Кельсер, не обращая внимания на кровь, опустился на колени рядом с трупом Марша. Он протянул руку, как будто желая коснуться лишенного кожи тела, но застыл в неподвижности.

— Кельсер, — настойчиво окликнула Вин, — это случилось совсем недавно… Инквизитор может быть поблизости.

Кельсер не двинулся с места.

— Кельсер! — крикнула Вин.

Кельсер вздрогнул и огляделся по сторонам. Он встретился взглядом с Вин, и сознание вернулось к нему. Он с трудом поднялся на ноги.

— Окно, — сказала Вин, бросаясь через комнату.

На мгновение она задержалась, заметив на письменном столе у стены деревянную ножку стола, прикрытую чистыми листами бумаги. Вин схватила ее, когда Кельсер был уже у окна.

Он оглянулся, бросил последний взгляд на комнату — и выпрыгнул в ночь.

«Прощай, Марш», — с горечью подумала Вин, следуя за Кельсером.

* * *

— «Думаю, инквизиторы заподозрили меня», — вслух читал Доксон.

Лист, который он держал в руках, — единственный, извлеченный из ножки стола, — был чистым, на него не попало ни капли крови, испачкавшей колени Кельсера и плащ Вин.

Доксон продолжал:

— «Я задавал слишком много вопросов, и я знаю, что они отправили письмо подкупленному поручителю, который якобы обучал меня. Я хотел выведать секреты, которые всегда интересовали мятежников: как братство убеждает рожденных туманом стать инквизиторами? Почему инквизиторы намного сильнее обычных алломантов? В чем их слабости, если они вообще есть?

К несчастью, я так ничего и не узнал об инквизиторах, хотя люди, работающие в братстве, продолжают изумлять меня. Такое впечатление, что поручителей вообще не интересует мир за стенами кантона, их заботит только собственное положение и как можно более успешное исполнение приказов Вседержителя.

Но инквизиторы — совсем другое дело. Они преданы Вседержителю куда сильнее, чем простые поручители. Возможно, отчасти это и служит причиной разногласий между ними.

Тем не менее я чувствую, что близок к разгадке. У них действительно есть какая-то тайна, Кельсер. И есть слабое место. Я уверен. Поручители шепчутся об этом, хотя никто не знает наверняка.

Боюсь, что я слишком торопился. Инквизиторы следят за мной, наблюдают, расспрашивают обо мне. Поэтому я и написал тебе письмо. Возможно, это излишняя предосторожность. Возможно, нет». — Доксон поднял голову. — Это все.

Кельсер стоял в дальнем углу кухни, спиной к буфету, в привычной позе, в которой, против обыкновения, сквозило страшное напряжение. Он сложил руки на груди и склонил голову. Его отчаяние как будто прошло, сменившись другим чувством, — Вин иной раз замечала его в глубине глаз Кельсера, когда тот говорил о знати.