В центральных провинциях простому люду, может, пришлось и полегче, а здесь, на пограничье, где все сожжено и разграблено выжить стало трудно. Оставляя родные места, односельчане Далмана сами сожгли свои дома, а все, что не смогли забрать с собой, отдали в казну князя, надеясь на скорую победу Арамеи. Империя победила, однако жизнь легче не стала. Крестьяне вернулись на пепелище без ничего, вот уже полгода жили в землянках и постоянно оставались должны арамейским правителям.

Взгляд Далмана скользнул дальше, к колесницам гипитов. Все лето шатры кочевников простояли близ Хорума. Надо отдать им должное, гипиты с честью выполнили взятое на себя обязательство оберегать пограничье, и местное население не притесняли. Но жизнь все равно тяжела…

Вместе с Далманом собрались и односельчане, подошли также жители окрестных поселений. Все ожидали появления императора. Арамейское войско возвращалось из дальнего похода.

Жена дернула Далмана за рукав:

– Может, поговоришь с ним?

Она кивком указала в сторону дружины правителя Хорума.

Далман снова вздохнул:

– А толку-то. Разговаривали уже.

– Вы ведь сражались вместе с нашим князем, ты знаешь его дочь, – не унималась жена. – Скажи ему, что люди голодают.

– А то он не знает, – горько усмехнулся Далман. – Прошлой осенью к нему тоже ходили просители, искали защиты от хишимерцев, их прогнали пинками. Для арамейских князей мы никто. О своих людях они вспоминают, только когда им нужны воины или когда собирают налоги.

– Дети голодают, – вздохнула жена.

Далман взглянул на трех своих сыновей. Дети и в самом деле отощали до невозможности за последние полгода. Впрочем, голодали все жители пограничья, лишения никого не обошли стороной.

Народ зашевелился, люди зашептались, подталкивая друг друга. Вдали показалась колонна всадников под алым знаменем Арамейской империи.

В безветренном воздухе знамя поникло на древке, такими же поникшими выглядели и воины. Потухшие взгляды бойцов не оживляла даже радость возвращения домой и предвкушение скорой встречи с близкими. Слишком тяжелым выдался поход и слишком дорогую цену пришлось заплатить за победу. К Маграхиру с императором отправились более двадцати тысяч воинов, назад же вернулось меньше половины. Многие получили увечья в битве и навсегда остались калеками, они ковыляли в самом хвосте колонны, иных несли на носилках товарищи.

За бойцами шли несколько сотен женщин и детей, плененных в подгорных степях. Они были еще более подавлены, чем сами арамейцы и пугливо озирались по сторонам. Если воины хотябы возвращались домой, пленным была уготована участь рабов. Обратная дорога через леса оказалась ничуть не легче для всей армии, многие пленники умерли в пути, не выдержав тягот. Пал и почти весь скот, захваченный в разгромленном стане Тени, до арамейской земли добралось лишь скромное стадо, подгоняемое погонщиками в самом хвосте колонны.