– Просыпайтесь! Просыпайтесь!

Ни на миг не останавливая мелькание своих больших, мягких, занятых делом рук, стрельнув глазами на мужа, Леветина все же решилась спросить:

– Вых, что там?

– Да кто его знает… Сюда едут.

– Да кто?

– Не разобрал толком, только навряд ли с факелами по темени будут добрые люди шляться.

– Может, по делу?

– По делу бы сразу к нам поднялись. А то попервой всю деревню переполошили. Смекаешь? Может, и порешили там всех…

Леветина горестно всплеснула руками и сдавленно всхлипнула.

Пацаны испуганно моргали. Старший тер кулаком глаз.

– Чё случилось-то?

– Чё-чё… ничё… – Отец и мать в четыре руки обували маленькие, теплые со сна ножки в лапоточки. – Сейчас в лесок сгоняем быстренько, и все…

– И мамку возьмем, что ли? – удивился маленький, самый похожий на Выха, а потому, наверное, и самый любимый им.

– А чё нам мамку и не взять? Возьмем… – Вых подхватил его на руки, увлекая и всех остальных за собой к двери.

– Так раньше не брали же? – не отставал сынок. – Она в деревню спускалась.

– То раньше, а то сейчас. Сейчас другое дело.

– А почему другое?

У дверей Леветина тихонько завыла:

– Вых!

К добротным воротам частокола подкатился дробным перестуком шум копыт. Отблески света факелов. Многоголосная быстрая речь.