Уэллс удивленно уставился на нее.

– Правда?

Саша кивнула.

– Я отведу тебя туда, если ты разрешишь мне выйти из лагеря.

Уэллс помедлил. Стратегически им следовало бы не отпускать пленницу, пока они не вернут Октавию. Даже если Саша сказала правду о двух группах наземников, все равно ее можно использовать в переговорах, как козырь. Нельзя было рисковать ею, да и ловушку тоже исключать не следует.

– А что помешает тебе сбежать? – спросил Уэллс.

– Можешь снова связать мне руки, если тебе так будет легче, – сказала Саша. – Слушай, я же просто хочу помочь. И поесть, – добавила она. Ее живот громко забурчал в знак согласия.

– О’кей, – медленно проговорил Уэллс, вглядываясь в ее лицо, отыскивая хотя бы малейший намек на подвох. – Сейчас только позову кое-кого с нами.

– Нет! – Она уставилась на Уэллса. – Это не то, чтобы каждый набрал столько, сколько ему хочется. Тебе я доверяю, ты возьмешь столько, сколько тебе надо, и только один раз. Заметано?

Уэллс колебался. Остальные придут в ярость, если узнают, что он разрешил Саше уйти из лагеря, пусть даже это поможет им найти еду. Но ведь быть лидером – значит поступать так, как считаешь правильным, даже если это не одобрит большинство. Отец преподал ему этот урок и никогда не позволял его забывать.

* * *

– С днем рождения! – пропела мама Уэллса, выходя из кухни с чем-то, подозрительно похожим на именинный пирог.

– Как ты его сделала? – с нескрываемым удивлением спросил Уэллс, наблюдая, как она ставит на стол белую роскошь под слоем глазури.

Роскошь венчали свечи, двенадцать штук, пусть и незажженные. Раздобыть свечи было еще сложнее, чем сахар и яичный порошок. Даже если мама их зажжет, гореть они будут очень недолго.

– Наколдовала, – с улыбкой ответила мать. – Не волнуйся, я ничего незаконного не сделала. Твоему отцу не о чем волноваться.

Не в пример прочим членам Совета, отец Уэллса был невероятно привержен букве Доктрины Геи, свода законов Колонии, возникшего еще в первые месяцы полета. Всего несколько минут назад Уэллс, возвращаясь с занятий, набрел на палубе А на члена Совета Брисбана, который нес две бутылки вина, явно приобретенные на черном рынке.

Уэллс нетерпеливо уставился на пирог. Может, останется кусочек, который удастся отнести Гласс?

– Ты уверена, что папа не будет против?

Он не знал, против чего отец может возражать сильнее: против расхода ресурсов на такую сомнительную вещь, как торт, или против празднования дня рождения. Эта древняя традиция чересчур преувеличивала значимость отдельно взятой персоны, поднимая вокруг нее слишком много шума. На самом же деле важно лишь выживание человечества как вида. Конечно, появление новой жизни – всегда радость, но, по мнению Канцлера, незачем ежегодно в определенный день внушать человеку ложное чувство собственной значимости.