— А нельзя договориться с ними без этого? — склонила голову на бок Сана.

— После того, как мои войска прошли по их землям, русским нужна будет очень весомая причина для заключения мира. Очень, девочка. И эту причину везут сейчас сюда в бронированном поезде. Есть только такой вариант, хороший, плохой, или ужасный, других нет.

Сана привстала на цыпочки, потянулась ладонями, взяла его голову, тоже заглядывая в глаза и заговорила:

— Рейнхард, эта бомба не убьет, а покалечит много людей, вызовет страшные ожоги во все тело, испустит излучение, от которого распадаются внутренности и облезает кожа. Ты не окажешь милости жителям, ты не уничтожишь город, вместо этого ты выпустишь на волю ужасного джинна. Десятки тысяч человек, Рейнхард, не сгорят в мгновенном огне ярче тысячи солнц, они будут умирать днями, неделями, а многие целыми годами от того яда, которым ты начинишь их тела. Атомное оружие — это страшное оружие. Самое страшное из того, что придумало человечество. Что угодно лучше, чем это. Ты уверен, что хочешь применить его?

Шрёдер молча смотрел на нее, по лицу мелькали тени тяжелых размышлений.

— Покажи мне. Я хочу это увидеть, — произнес полководец охрипшим голосом.

— Закрой глаза.

Он закрыл.

Саша отчасти мог представить, что видит сейчас немецкий фельдмаршал. Сана сказала верно, от таких бомб больше раненых, чем сгоревших мгновенно в ядерном огне.

Когда идет война, когда ты солдат, который повидал все, вероятно, не трудно бросить во врага гранату — взрыв, и его нет. Проще чем выстрелить. Не трудно бомбить с самолета, никто потом не спускается и не смотрит, как горят люди. Но сможешь ли ты применить ядерную бомбу, если видел своими глазами, что люди не просто горят, а плавятся, и при этом продолжают жить, что небо вокруг непроглядная тьма от тучи, застелившей небо и дыма пожарищ, только крики и стоны вокруг? Если видел, как неделями умирают пораженные ожогами и радиацией?

Рейнхард Шрёдер увидел это тогда, увидел и сейчас. Судя по всему, это ему не понравилось.

Генерал открыл глаза, и лицо его побелело.

— Это реально? Все будет именно так? — спросил он спокойно.

— Да, Рейнхард, — ответила Сана.

— Я не должен этого делать, — проговорил полководец. — Люди не должны умирать так на войне…

— Это я и пришла тебе сказать.

— Но что делать? Как быть с городом и Гитлером? — пробормотал он, отрешенно глядя куда-то сквозь стены, потирая массивный подбородок.

— Просто не отдавать роковой приказ, — сказала Сана.

— А что дальше? Я стану посмешищем!

— Почему же? Ведь это решение сильного. Не уничтожать город противника, а найти иной путь.