Этот летун стал народным героем Уральской республики, и получил крутое прозвище «Джеймс», а сам Бонд дал ему почетную и непыльную работенку, по учету экспортных поставок светиков, — типа запустил лису в свой курятник.

Пострадавших в этой войне с противной стороны не было, точнее их почти неосталось вообще — типа кто исдох от фона сильнейшего нейтронного излучения, а кто окочурился от голода и холода, поскольку единственный реактор, дававший тепло, был уничтожен. Зато теперь на всех просторах Внутренних Территорий царило единовластие, — среди оставшихся в живых людей, и нужно было просто выживать в суровой действительности, даже китотатары и челябы, наблюдая за крутым разворотом событий, примкнули к «уральской» группировке.

Единственными свободными художниками в этой картине остались коммерсанты из Приморских поселений, но они всегда держивались нейтралитета, почти как Швейцария, были важным каналом поставки японической техники, и были очень далеко, потому против этого никто особо не возражал…

Оставалась еще небольшая цивильная зона жизни, и на крайнем Севере, вокруг бывшего завода и базы по ремонту подводных лодок, среди тундры и диких северных племен, срочно вернувшихся обратно в натуральное хозяйство «детей природы». Вот эти три зоны остатков былой цивилизации и были тем оплотом жизни обычных натуральных людей и их потомков, выживших после Большого московского Взрыва.

Теперь бывшие русские стратегические подводники промышляли по морям и океанам контрабандой и наглым пиратством, выкинули эти сраные ракеты из пусковых контейнеров, — и сразу освободилось много полезного места для перевозки грузов и запасов, а крутые получились флибустьерские «каравеллы», голубая мечта пройдохи Флинта и древних корсаров.

Атомные подводные каравеллы рассекали по всему земному шарику в поисках наживы и им теперь совсем не представляло особого труда тормознуть какой-нибудь транспортный корабль, поскольку все старые военные крейсера других стран были уже переплавлены на имперских заводах. Сами патрульные шаттлы не успевали прилететь на место происшествия, рыбка уже ныряла в воду и растворялась в океанской пучине. На борту пиратских подводных лодок еще оставалось легкое стрелковое вооружение и торпеды, и иногда они даже всплывали с визитом «вежливости» посередине гавани в каком-нибудь крупном порту, чтобы пополнить продовольственные и топливные запасы.

Конечно под страхом боевого торпедного залпа их быстро, вежливо «обслуживали», грузили под завязку, после чего пираты благополучно отплывали к своим многочисленным тайным базам. Большая часть секретнейших баз находилась в теплых широтах, поближе к экватору, чтобы между подводными вылазками отдыхать как на самом крутом фешенебельном курорте, типа реть пузко под лучами солнышка до ровного коричневого цвета, а затем снова во все тяжкие, за хлебом насущным и питьем пресным, или с градусами.