Ночью фура ехала напролом по заросшим бурьяном полям, рвала колючую проволоку на границе Раши, и уже скрывалась на просторах Внутренних Территорий, преследовать отчаянных парней из десанта побаивались с тех, давних времен, когда они куролесили в бывшей России по праздникам, потом караван в сопровождении эскорта из березовой группы быстрого старта прибывал в Черепашкино.

В Черепашкино груз из фуры под кодом 200 сдавали на ферму по производству сияющих грибов, все шли обмывать удачную вылазку, иначе нельзя, удача может отвернуться и секса не будет, вообще странные русские обычаи иногда ошарашивают редких иностранных туристов, — или пикантностью, или излишней жестокостью. Вот запуск человека на березе это в принципе упрощенная схема народного и старинного русского обычая наказания человека за очень плохой проступок, когда его приговаривают к прямой отправке на небеса, точно так же сгибают четыре березы, привязывают к каждой макушке по руке и ноге, затем березы отпускают. Руки и ноги отрываются как от сломанной куклы, из плечей и бедер хлещет кровь, — и быстро вся выливается, и человек даже не успевает как следует поорать перед отправкой на небеса, когда его оборванная тушка шмякнется на землю, душа уже смылась из обрубка, голос затих насовсем.

Чудное развлечение старых русских помещиков, и птицы вороны довольны, еще неделю обклевывают развешенные на березах руки и ноги. Народ боится такой кончины, и сейчас кое-где применяется этот способ наказания на Внутренних Территориях, за неимением других эффектных способов влияния на беспредел, или для устрашения конкурентов, конечно высылка приговоренных на развалины от старых городов тоже впечатляет, крысы мутанты расправляются с жертвой не менее быстро и эффектно.

Общий уровень беспредела на Внутренних Территориях рейтинги зашкаливает полностью, потому что ранее вся Сибирь в бывшей Раше представляла систему зон и концлагерей, с высокой оградой колючей проволоки с плохим дизайном, да и в европейской ее части тюрем и изоляторов хватало, в каждом городе и поселке, а после Большого московского Взрыва система естественно посыпалась, и тем более после нашествия китайцев. Все заключенные из этих тюрем и лагерей оказались на свободе, а степень выживания в критической ситуации у них намного выше, — чем у изнеженного городского интеллигента, они на зоне привыкли к издевательствам тюремщиков и вертухаев, весьма стойко переносят голод и холод, а по общей численности зэков в Раше не меньше трети, и они по большей части выжили после исчезновения огромной страны.