— Через десять минут подойдет первая колонная товарищ Сталин, — негромко доложил высокий подполковник, чуть наклонившись к Верховному. — Вторая закончила формирование.

Не желавший афишировать своего присутствия, Сталин распорядился приготовить для небольшой группы людей несколько помещений в здании, из которого можно было бы беспрепятственно наблюдать за всей операцией.

— Сегодня исполнится мечта многих немецких солдат, — попыхивая трубкой, проговорил Верховный стоявшему рядом с ним наркому госбезопасности. — Они увидят Москву.

— Да, товарищ Сталин, — подтвердил Берия, отрываясь от открывавшегося со второго этажа вида многотысячной толпы людей. — Москву они запомнят на долго.

Люди на улицах в нетерпении зашевелились. С нарастающим шумом на улицу начали накатываться звуковые волны, образованные шаркающими звуками идущих в разнобой ног. Первая колонна, пятидесятысячной серой змеей, начала втягиваться между высокими зданиями. Впереди этой людской массы шагало почти 1300 пленных с офицерскими и генеральскими званиями, в том числе 19 генералов, шедших в форме с оставленными им орденами, и 6 полковников и подполковников. Бывшие командиры корпусов и дивизий шли с гордо поднятыми головами, сверкая тульями потускневших фуражек и стеклами сохраненных пенсне.

— Хорошо идут, — пробормотал Сталин, различая в толпе москвичей нескольких человек с кино и фотокамерами. — Думаю, Лаврентий, следующий парад должен состояться в Берлине. Возможно даже в следующем году. Как ты считаешь?

— У меня нет ни каких сомнений, что Красная Армия уже к концу этого года вышвырнет немецко-фашистское отребье с территории Советского Союза, — уверенно произнес тот. — И к началу 1943 г. мы должны забить фашистского зверя в его логове.

Люди напряженно всматривались в медленно проходящих офицеров противника. Женщины с притихшими малышами, высохшие старухи в ветхих черных платках, пожилые мужчины и подростки с горящими глазами следили за теми, кто принес многомиллионному народу страшные страдания, кто, возможно, убивал или издевался над их близкими, родными или друзьями. Они смотрели и не понимали, почему эти люди так поступили с ними? По улице шли точно же такие, как и они! У них также было две руки, две ноги, волосы на голове. Эти молодые и пожилые солдаты и офицеры также, как простые советские граждане, где-то там у себя дома, наверняка радовались яркому весеннему солнцу, которое особенно ярко начинало светить после долгой зимы. Они с такой же любовью шептали заветные слова своим любимым, с такой же нежностью прижимали к груди своих детей… Но, почему же? Почему же они так поступили?