Эта бумага ушла вслед первой, в нагрудный карман гимнастерки, прямо за партийный билет.

— Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант! — задумавшийся Камарин повернул голову и встретился глазами с полным человеком, форму которого скрывал мешковатый грязно-серый халат. — Командир 471 медсанбата военврач 3 ранга Ещенко Кирил Петрович.

— Лейтенант госбезопасности Камарин Дмитрий Михайлович, — в ответ козырнул лейтенант, одновременно доставая документы. — Мне нужно срочно поговорить с выжившими курсантами.

— Сейчас никак не возможно, — категорично отрезал военврач, с раздражением разглядывая чистую не обмявшуюся форму лейтенанта. — Пятеро из них еще ничего. Оклемаются скоро, а остальные, двое, увольте, могут не дотянуть до утра… У старшего лейтенанта два проникающих в область груди. Мы, конечно, сделали что смогли, но … поговорить сейчас с ним невозможно! А у второго вся голова разбита…

— Дмитрий Михайлович, — поняв, что военврач из той категории людей, которые если упрутся в чем-то, то будут стоять до конца хоть это и будет им дорогого стоить. — Будем делать каждый свою работу — вы оперировать, а я обеспечивать государственную безопасность. Пока я поговорю с теми, кто идет на поправку, ну а потом, как получиться. Хорошо? — его собеседник, не найдя в его словах ничего крамольного, был вынужден кивнуть головой.

Уже через час лейтенанту был сооружен импровизированный кабинет — под деревом вдали от солдатской толчеи положили пару ящиков из под снарядов и натянули сверху зеленый тент в прорехах. Долго устраиваться ему не дали; к нему потянулись перебинтованные бойцы.

— Не слышал, говоришь? — раненные в ногу курсант яростно замотал головой. — Ни фамилия, ни имя не знакомы, значит… Ладно, свободен, — осторожно встав, рядовой боец пошел обратно. — И этот тоже не знает! — недовольно пробурчал Камарин.

Уже третий допрошенный курсант не имел ни малейшего представления о старшине Голованко. Никто из них не встречал похожего по описанию человека.

— … Знаю, кажется, товарищ лейтенант государственной безопасности — нерешительно произнес четвертый курсант, севший на освободившееся место. — Старшина Голованко… Старшина… Илья Степанович его зовут, во! — лейтенант просветлел лицом; ему наконец, удалось напасть на след. — Так, за пулеметчика он у нас. С Максимов управлялся один, без второго номера все время… Говорил, мол, школота ему в таком нужном деле не нужна.

Лейтенант не сразу понял, что хотел этим сказать курсант, пока его взгляд случайно не коснулся проходящих по дороге бойцов, тащивших тот самый пулемет. Тут некоторые кусочки мозаики у него начали складываться в единую картину. «Один… Без второго номера все время, — пролетело у него в голове. — Это, значит, корячил сам эту дуру. А еще плюс боезапас, личное оружие… Стоп! Как там сказано в задании. Обладает исключительной физической силой».