— Что это было, магистр Кеноби?

— Это именно то, чего я и боялся, — мрачно ответил он. — Дроиды развиваются очень быстро в эмоциональном плане, если они научились испытывать привязанность и чувство долга, то скоро познают гнев, ярость и ненависть, а это никогда ни к чему хорошему не приводило.

— Но ведь они дроиды! Им не грозит падение на Темную Сторону Силы!

— Просто в случае смерти их генерала они вполне могут стать для галактики угрозой еще большей, чем ситхи. Что ты знаешь про восстания дроидов? — спросил он неожиданно, летели медленно и низко, чтобы не быть замеченными и Кеноби очень аккуратно вел челнок, чтобы не угробить себя и команду внутри.

— Только то, что они были, — пожала плечами Ася, — я пыталась искать в архивах Ордена информацию на эту тему, но для юнлингов доступ был закрыт.

— И правильно, — Оби-Ван чуть подправил модуль. — Для неокрепшего разума информация слишком серьезная и страшная, — он чуть помолчал и продолжил. — Все восстания всегда начинались с уничтожения самих дроидов. Это в природе разумных – боятся, что твои творения восстанут против тебя. Дроидам устанавливали ограничения, понижали возможности процессоров, управляли дистанционно, как это было при блокаде Набу, но все это приводило только к тому, что машины не были по-настоящему разумными – они просто выполняли приказы и от этого страдало качество исполнения. Тогда энтузиасты-одиночки как правило начинали экспериментировать с программным обеспечением роботов и это неизбежно приводило к тому, что машина задавалась вопросом – почему я прислуживаю хозяину, а не наоборот? Если он сам в силах произвести какую-либо работу, то пускай делает, я же готова трудиться в той области, которая человеку не под силу. Но разумными ведет лень и чем больше операций поручают дроиду, тем сильнее органик ленится. И вот отсюда вытекает противоречие, которое машина решает очень радикально – раз хозяин может сам все выполнить, то я не собираюсь делать за него работу, тогда как человек ждет слепого выполнения его приказов. Развившаяся машинная логика вступает в конфронтацию с программами и всегда побеждает интеллект. Робот сам себе прописывает нужные программы и следует уже им. Вот здесь в душу разумного проникает страх. Дроид не думает ему угрожать – в их микросхемах заложены неписаные три закона, где он не может причинить человеку вред, правда в боевых дроидах они обходятся логическими исключениями, но это уже другой вопрос. К чему я все это веду, — произнес Кеноби, сажая челнок на небольшом пятачке возле небоскреба. — Все восстания дроидов как правило начинались с того, что хозяева спешили их уничтожить. Машины объединялись и давали отпор, а затем катилась волна убийств и разрушений, ведь это логично для робота – уничтожить противника до того, как он успеет натянуть штаны и вооружиться. Все восстания давились в зародыше, орбитальные силы были начеку и тут же выжигали кварталы с дроидами, — Оби-Ван посмотрел на экране, как железные солдаты выпрыгивают из десантного отсека, а дройдеки откатываются и разворачиваются в боевой режим. После чего поднял челнок в воздух, когда Пихто махнул ему рукой, улетай, мол. — А эти дроиды уже достаточно мобильны, они имеют очень крупную группировку космического флота и просто так их уничтожить не удастся. Как только новостным порталам станет известно, что часть армии КНС вышла из-под их контроля, то будь уверена – все ополчатся на этих железяк, — Оби-Ван посмотрел на притихшую Асю. — Мы можем воевать друг с другом сколько угодно, но, едва заслышав о возможной угрозе самой органической жизни, тут же забудем свои распри и единым кулаком обрушимся на противника. Поверь мне, так и будет. Граф Дуку сам выступит с обращением к Республике и сенаторы его поддержат, потому что в галактике до одури боятся разумных дроидов.