Последовавший за этим звук был мне знаком. Свист лезвия, состоящего из чистого воздуха. Прежде чем я успела закричать, мне зажала рот мамина рука. Нос оцарапало фамильное кольцо с прозрачным красным камнем.
Последовавший за этим звук был мне знаком. Свист лезвия, состоящего из чистого воздуха. Прежде чем я успела закричать, мне зажала рот мамина рука. Нос оцарапало фамильное кольцо с прозрачным красным камнем.
Звук, который бывает, когда бьют кухонным топориком по тушке – и все кругом залито кровью. Услышанный мной хрип мог принадлежать только Тину.
Звук, который бывает, когда бьют кухонным топориком по тушке – и все кругом залито кровью. Услышанный мной хрип мог принадлежать только Тину.
Мама отпустила меня.
Мама отпустила меня.
– Нет…
– Нет…
Меня заставили сесть и зажали нос. Я попыталась отбиться, но мне уже заливали в горло воду.
Меня заставили сесть и зажали нос. Я попыталась отбиться, но мне уже заливали в горло воду.
– Уверен, что получится?
– Уверен, что получится?
– Получится. Нам нельзя ее убивать – ты ведь знаешь, что случится тогда. Пусть ее убьет пустыня. У нее нет шансов выжить, если она все забудет.
– Получится. Нам нельзя ее убивать – ты ведь знаешь, что случится тогда. Пусть ее убьет пустыня. У нее нет шансов выжить, если она все забудет.
Мир померк в глазах, но я успела подумать, что никогда и ни за что не забуду им этого.
Мир померк в глазах, но я успела подумать, что никогда и ни за что не забуду им этого.
Я открыла глаза. Дым стоял такой плотной стеной, что не было видно потолка.
– Судя по всему, ты жива.
– Даже голова не болит.
– Ты видела что-нибудь полезное?