– Сашка, майор! – заорал я, не отвлекаясь от компа. – Держите коридор! Мутанты на растяжку нарвались! Осталось семьдесят секунд!

Черт, если их там хотя бы десяток, по-любому до нас доберутся. Они же шустрые, твари, с фонариком не сразу засечешь, если только тупо палить кинжальным, вслепую. Но так боеприпасов не напасешься…

– Капитан, возьмите комп! – окликнул я ученого. Тот сориентировался моментально и выхватил прибор у меня из рук. – Через каждые десять секунд время озвучивайте!

Не дожидаясь ответа, рванул из подсумка еще две гранаты, свернул им головы, активируя лазер, и с обеих рук на манер шаров для боулинга запустил в коридор. Секунды тикали, но очередной выброс адреналина привычно сгустил время, поэтому мне показалось, что ребристые цилиндрики летели очень долго, выписывая лазерными лучами замысловатые кренделя.

– Шестьдесят! – крикнул Юциус.

Я опустился на колено рядом с лихорадочно шарящим по разгрузке майором, изготовил «вихрь» к стрельбе и активировал ИК-режим в монокуляре. Хоть в коридоре и темно из-за отсутствия источников тепла, но мутанты-то не холоднокровные, враз засеку. Они тут своими телами такую иллюминацию устроят, что мама не горюй. Сашка в этот момент сосредоточенно гонял луч фонаря по проходу, безуспешно пытаясь обнаружить врага.

– Есть, мля! – торжествующе заорал Волчара, выдирая какую-то продолговатую хреновину из подсумка.

– Пятьдесят!

Майор переломил найденный цилиндрик в верхней части, и в руках его расцвел ярким химическим пламенем фальшфаер. Не успел я опомниться, как он зашвырнул его метров на двадцать вперед, удачно послав факел на самую верхушку большой мусорной кучи. Тьма мгновенно отступила под натиском призрачного синего света, в котором четко выделялись стены и разнообразный хлам на полу. Вот только, к великому моему сожалению, монокуляр сразу же ослеп, лишив меня ИК-зрения, и пришлось, мысленно чертыхнувшись, переключить его в оптический диапазон. Майор не виноват, он хотел как лучше. И не факт, что получилось как всегда.

– Сорок!

Чем мне нравится Юциус, так это обстоятельностью. Если уж берется за какое-то дело, так всю душу в него вкладывает.

– Буммммм!!! – И ослепительная вспышка.

И тут же снова:

– Бууууммммммм!!!

Нас качнуло сдвоенной ударной волной, мусор разлетелся во все стороны и сейчас медленно оседал, живо напомнив мне предновогодний снегопад: крупные снежинки неторопливо опускаются на сугробы, пушистым ковром на застарелую настовую корку – совсем как полуистлевшие клочья и комья слежавшейся пыли. Майоров фальшфаер подбросило к потолку, откуда он благополучно сверзился на пол почти в середине коридора, и стало еще светлее.