– Готовность один! – скомандовал я на общем канале и переключился на волну пилотов штурмовика. – Есть контакт, готовность тридцать секунд.

Ответа летунов дожидаться не стал, вырубил передатчик – радиомолчание при организации засады еще никому на моей памяти не повредило. Судя по тому, как уверенно заходил на посадку глайдер, мы себя ничем не выдали. Я запоздало подумал, что отсутствие на полянке транспорта с «гостем» могло выглядеть подозрительно, но сразу себя успокоил: наверняка экипаж вышел на связь с Жекой, а тот по наущению проинструктированных Зубовым агентов соврал, что машина на подходе. Зато еще раз убедился, что оперативная работа – не мое. Столько мелочей упустил, которые для Шелеста с напарником являлись совершенно естественными, что просто жуть брала.

– Готовность ноль! – прошипел я, активировав передатчик. – Валим только охрану, пилотов не трогать. И глайдер старайтесь не повредить.

Напоминание мое осталось без ответа – все участники операции прекрасно знали свои обязанности, это я для самоуспокоения и от волнения на мозги парням капал.

Тем временем глайдер спокойно приземлился посреди небольшой полянки в центре развалин – хорошее местечко, если не знаешь где, в жизни не отыщешь. И наблюдение со стороны предельно затруднено. Но вот если сюрприз готовили люди информированные, ровный пятачок в обрамлении древних руин превращался в смертельно опасную ловушку. Мы местность изучили загодя, поэтому преимуществом своим воспользовались на всю катушку.

– Летуны, давай! – вышел я в эфир на спецволне и переключился на общий канал. – Погнали!

Черенков разместил людей парами по широкой дуге, так что бить на поражение мы могли с трех направлений одновременно без риска попасть под «дружественный огонь». Единственную проселочную дорогу, соединявшую развалины военной части с Порт-Владимиром, блокировали оперативники во главе с майором Волчарой. Отступление по воздуху должен был предотвратить штурмовик, который в этот момент несся над степью. Осталось лишь дождаться, когда экипаж вылезет из глайдера и подставится под пули.

Долго томить нас ожиданием гости не стали: секунд через тридцать после приземления люки пассажирского отделения отворились, откинувшись на магнитных опорах вверх, и из чрева аппарата высыпалось четверо охранников при полном параде. В принципе, я и не удивился, узрев на боевиках бронекостюмы пятого класса, гражданский образец, а в руках – «манлихеры» калибра 5,56 мм. Высадились молодчики парами с обеих сторон глайдера, поэтому «выключать» их пришлось нам с Черенковым и двойке Борисов – Федотов. Кысь с Константиновым традиционно изображали гранатометно-пулеметный расчет и держали гостей на прицеле с фронта. Поскольку уже можно было не опасаться обнаружения, я врубил сканер и просветил кратким импульсом внутренности летательного аппарата. Убедившись, что оба пилота на месте, буркнул на общем канале: «Огонь!» и сам же первый выполнил команду – всадил унитар в лоб одному из боевиков. Тот стоял крайне удачно, пуля прошила голову и усвистела куда-то вдаль, пролетев салон насквозь. Второго с одного выстрела свалил сержант Черенков – УС попал незадачливому секьюрити в лицо. Борисов с напарником столь же оперативно расправились с укрытыми от нас корпусом машины бойцами противника. Одновременно с этим из кирпичного завала в каких-то двадцати метрах от летательного аппарата поднялся Кысь и наставил на лобовое стекло трубу «горыныча».