Остроносый граненый самоцвет лежал на камнях, указывая в сторону заходящего солнца. Такой же материальный и осязаемый, как прежде. Рядом в лужице крови подергивалась отрубленная по запястье рука. Тоже совсем уже не прозрачная. Обычная стариковская рука.

Даже если израненный колдун не сдохнет сразу, то вряд ли он сможет быстро вернуться. Без руки трудно творить чародейство. Так что на этот счет пока можно было не беспокоиться. Для беспокойства сейчас имелся другой повод.

Зигфрид завертел головой, выискивая взглядом таинственного лучника.

Нашел…

* * *

Стрелок выехал из тесного распадка на краю плато. Он восседал на невысоком, покрытом плотной попоной коньке. Незнакомую сбрую украшало сложное плетение ремней, шнурков и помпонов. Диковинные стремена, свисавшие по обе стороны легкого седла, походили, скорее, на носки сапог или боевых сабатонов. Голову коня закрывал жутковатый налобник из толстой кожи. Да и сам всадник…

Вид стрелок имел странный и страшный. Поначалу Зигфрид даже принял его за потревоженного демона местных гор. Потом понял: уродливая морда наездника – это всего лишь искусно выкованная стальная маска-забрало. Рога, поднимавшиеся надо лбом всадника и расходившиеся в стороны, при более внимательном рассмотрении тоже оказались ненастоящими. Две изогнутые металлические пластины на округлом клепаном шлеме, вероятно, должны были ослаблять удары вражеских мечей. Да и поблескивавший между «рогов» диск вовсе не являлся третьим оком, как решил было Зигфрид. И все же…

Чудной все же это был всадник. Щита при себе он не имел, но весь был обвешан жесткими щитками, сцепленными друг с другом.

К шлему помимо металлических рогов и личины-забрала крепился пластинчатый назатыльник с небольшими отворотами поверху. На плечах болтались, будто перебитые прямоугольные крылья, огромные наплечники. Еще четыре пластины прикрывали грудь, бока и, насколько мог судить Зигфрид, спину незнакомца. Ниже виднелись плоские сегменты защитной юбки и длинные – до голеней – набедренники. Все защитное снаряжение состояло частью из выделанной и лакированной кожи, частью – из металлических вставок, а частью (причем, пожалуй, большей частью!) была сплетена из множества тонких шнуров.

Зигфрид даже усомнился: а латы ли это вообще. Может, парадное одеяние или охотничий костюм? Впрочем, оружие у всадника было, судя по всему, самое что ни на есть боевое. Правда, столь же странное, как и шнурованный наряд.

В руках чужеземный воин держал лук, поражавший своими размерами и несуразностью. Нижняя его часть была вдвое короче верхней. Это позволяло всаднику удерживать огромный лук в вертикальном положении, не упирая в конскую шею и стрелять с седла. Впрочем, как можно метать стрелы из столь нелепого перекошенного оружия, Зигфрид не представлял.