Брешь в воздухе исчезла так же внезапно, как и появилась. Во тьму Тропы успели погрузиться лишь морда и передние ноги жеребца.

Разрыв в пространстве затянулся мгновенно. Исчез. Кто-то очень спешил закрыть Тропу сразу за Ариной.

Конь Тимофея пролетел мимо того места, где только что зияла брешь. Рухнул, выбрасывая всадника из седла. Но в этом не было вины скакуна. Просто такие кони скакать уже не могут. Такие кони не могут даже стоять.

У жеребца отсутствовали половина черепа и передние копыта. Морда, кусок стального налобника, часть узды и ноги чуть выше бабок были словно отсечены лезвием необычайной остроты. Все это осталось там, на Тропе.

Несчастная истекающая кровью животина молча билась в предсмертной судороге. Молча – потому что у коня отсутствовали и пасть, и глотка. В ночной тиши слышалось только влажное хлюпанье.

– Кр-р-рысий потрох! – Тимофей досадливо сплюнул, поднялся с земли.

Ведь еще немного – и успел бы! Успел бы ведь, а?! Или…

Взгляд скользнул по содрогающейся конской туше. Или если бы еще немного, то и его самого вот так же рассекла смыкающаяся Тропа? Быть может, небольшая заминка перепуганного животного спасла ему жизнь?

Что ж, очень может быть. Но что… но кто тогда спас Арину?!

* * *

Конь затих. Сзади послышались чьи-то шаги. Тимофей обернулся, хватаясь за меч.

И опустил клинок.

Угрим… Князь бежал с плато, откуда только что прискакал сам Тимофей. В каждой руке волхва было по кристаллу. Славные трофеи, нечего сказать, да только припозднился ты с ними, княже…

– Арина? – подбежав, коротко спросил Угрим.

– Жива, – ответил Тимофей. – Кто-то открыл ей Тропу. Я не успел за княгиней. И… И вот, в общем…

Он кивком указал на мертвого жеребца.

– Ясно…

Угрим мельком глянул на конскую тушу и повернулся к мертвецам в белых одеждах.

– Это кто такие?

– Не знаю, – пожал плечами Тимофей. – Напали на Арину и на меня. Безумцы какие-то.