– Да. И ты отправишься со мной, Тимофей. Мне потребуется толмач.

Глава 8

Глава 8

Дым. Плотный и белесый. Чужая Тропа выпихнула ее в густые почти неподвижные клубы, слегка подсвеченные багровыми отблесками и причудливо сливающиеся с полумраком закрытого пространства.

Запах. На Темной Тропе не пахло ничем. Но едва Тропа закончилась, в нос ударил сильный насыщенный аромат. Не то чтобы неприятный, скорее, наоборот, но какой-то уж очень липкий и приставучий. Терпкий, сладковатый, дурманящий запах с первым же вдохом проник прямо в мозг, в душу, в сердце. И вот уже весь мир вокруг заструился, заклубился в медленном ленивом танце. В голове Арины тоже заструилось, заклубилось… Стало как-то мутно, тошно и легко одновременно. Нет, обычный дым так не пахнет. И не действует так на человека обычный дым.

Слабость. Ноги вдруг подогнулись. Ворожея упала, не успев даже толком осмотреться. Утонула в белесом тумане, словно в молоке. Вялые, ватные какие-то, руки, выставленные перед грудью, не смогли удержать тела.

Ковер. Ее ладони упирались в мягкое, пышное и пушистое, насквозь пропитанное все тем же приторным ароматом. Это был прекрасный ковер персидской работы… Такими когда-то выстилали полы в покоях никейской царевны. Вьющаяся пелена окутывала Арину сверху вторым ковром – невесомым и легким. Белесые струйки стлались над полом и сжимали гречанку в ласковых объятиях. Пьянящий запах щекотал ноздри, убаюкивал и веселил.

Кровь. Сзади брызнул теплый фонтан, щедро окропив красным одежды гречанки и запятнав прихотливый узор ковровой вышивки. Что-то задело правый локоть. Что-то твердое и мокрое. Арина скосила глаза. На ковре рядом с ней валялись грязные копыта, будто срезанные гигантской бритвой, и половина лошадиного черепа с остатками сбруи. Арина брезгливо поморщилась.

Голос…

– Прошу меня простить и понять, – такой неприятный и скрипучий голос мог принадлежать только старику. Голос был откровенно насмешливым.

Слова звучали на родном языке Арины, но с сильным гортанным акцентом, свойственным людям Востока. Слова, казалось, доносились из невообразимой дали, из иного мира.

– За тобой гнались, и мне пришлось спешно закрывать Тропу. Но кое-что на нее все-таки попало.

Арина попыталась встать. Получилось только приподнять голову. Она не без труда смогла собрать размытые образы в цельную осмысленную картину. Сквозь дымную пелену удалось, наконец, кое-что разглядеть и даже совладать с собственными расползающимися, подобно киселю, мыслями.

Она находилась в большой, очень большой комнате, устланной коврами. Судить о том, насколько велика комната, было трудно: и стены, и потолок терялись во мраке и плотных дымных клубах. В центре (по крайней мере, Арине показалось, что именно в центре помещения) стояла невысокая, но очень широкая – в пару обхватов – открытая жаровня с изогнутыми краями, нопоминавшая огромную сплюснутую чашу.