Глава 9

Глава 9

– Князь Угрим Ищерский желает говорить!

Тимофей кричал громко, зычно, во все горло. Как велел князь. И что велел. Тимофей кричал по-татарски. И…

– Князь Угрим Ищерский желает говорить!

И по-немецки кричал тоже.

Сам Угрим молчал, призывно подняв над головой руку. Князю не пристало драть глотку. А поднятая рука волхва в любой момент могла поставить магическую защиту или, если потребуется, нанести смертельный удар. У ног Угрима лежали две Черные Кости в прозрачных кристаллах. Два трофея. Две Кощеевы руки.

Открытая князем Темная Тропа вывела их на пустующую, пока еще пустующую, переправу через Ищерку. Аккурат посреди реки, по берегам которой уже выстроились для битвы войска степняков и латинян.

Их появления здесь не ждали. Угрим и Тимофей оказались между взбудораженными армиями, как два зернышка, зажатые в гигантских жерновах. И с жерновами этими следовало вступить в переговоры, не выказывая ни капли страха.

Тимофей старался.

– Князь Уг-рим И-щер-ский!..

Слева, под пестрыми латинянскими стягами – сплошная линия щитоносцев. Лес пик. Арбалетчики с заряженными самострелами. Закованные в латы рыцари, готовые в любой момент сорваться в атаку.

– …же-ла-ет!..

Справа ветер треплет бунчуки из конских хвостов на копейных древках и длинных шестах. Лучники Огадая достают стрелы с узкими бронебойными наконечниками. Выстраивается для боя панцирная конница степняков.

– …го-во-рить!

Татарские ряды разомкнулись первыми. К переправе выдвинулась группа нукеров. Под девятихвостным ханским бунчуком ехал невысокий всадник в крепкой броне. С позолоченого шлема свисал пышный хвост черно-бурой лисицы. Забральная личина-тумага была поднята, и Тимофей рассмотрел под ней скуластое лицо наездника. Раскосые глаза смотрели недоверчиво. На тонких губах застыла кривая улыбка. Чуть подрагивали реденькие усики.

Хан был напряжен и насторожен. Со всех сторон Огадая прикрывали тяжеловооруженные нукеры, лучники за его спиной натягивали тугие татарские номо. Конечно же, великий хан должным образом позаботился о своей безопасности.

Среди степняков, сопровождавших Огадая, Тимофей заметил знакомое лицо. Бельгутай! Бывший ханский посол встретился с ним взглядом. Татарский нойон смотрел холодно, бесстрастно и недружелюбно.

– Огадай готов к переговорам, – удовлетворенно кивнул Угрим. – Дело пошло, и вряд ли теперь Феодорлих пожелает остаться в стороне.

– Князь Угрим Ищерский желает говорить!