Столь дерзкого нападения не ожидал никто. Никто, кроме Угрима. Князь-волхв вовремя выкрикнул Слово и сотворил Знак…

Воздух вокруг императора, хана и князя взревел лазоревым пламенем. Стена ударившего из земли колдовского огня встретила и отбросила нападавших. Незримая холодная волна вышибла кинжалы из рук и дух из тел. Остальное довершили нукеры Огадая и рыцари Феодорлиха. Распластанные тела бесермен были изрублены, исколоты и истоптаны в считанные мгновения.

Холодное магическое пламя опало и исчезло так же внезапно, как и возникло, окрасив мутной изморозью камни вокруг.

Огадай уже стоял на ногах. Хан, мрачный, как грозовая туча, подошел к покалеченному коню. Впрочем, нет, не к покалеченному: ханский конь с подрезанными ногами был мертв.

«Странно, – подумал Тимофей. – От таких ран лошади не умирают. Разве что…»

Огадай нагнулся, поднял оружие, выпавшее из рук убийцы.

– Осторожнее с кинжалом, хан, – предупредил Угрим. – Клинок отравлен.

Тимофей разглядел небольшие бороздки вдоль длинного лезвия. Очень удобно, чтобы наносить яд.

Огадай выплюнул невнятное ругательство.

– Кто бы мог подумать, что какие-то крестьяне решатся на такое?! – глухо пробормотал хан.

– Это не крестьяне, – покачал головой Угрим. – Крестьяне не пользуются отравленными стилетами. И в брошенных селениях при появлении врага они не остаются. Да и проводники не обнаруживаются так кстати. Как только в них возникает нужда…

Огадай раздосадованно пнул безжизненное тело.

– Тогда кто они? – процедил хан. – Кто эти проклятые оборотни-чотгоры?

– Это не оборотни, – пожал плечами Угрим. – Люди, обычные люди. Просто одурманенные и подвластные чужой воле. Такие часто делают выбор не в пользу жизни. Такие готовы идти на смерть.

Спешился и подошел к одному из мертвецов Феодорлих. Сапог императора откинул край грязной пыльной накидки. Феодорлиха интересовало то, что было под ней.

– Белая одежда, красный пояс, – задумчиво проговорил император. – Цвета невинности и крови…

Вообще-то, на взгляд Тимофея, все тело растерзанного бесермена было сейчас сплошным кровавым месивом. А невинностью тут и не пахло.

– Ассасины, – после недолгой паузы сказал император. Твердо сказал, уверенно.

Тимофей нахмурился. Во время былых странствий по чужбине ему не раз доводилось слышать о коварных и безжалостных убийцах, наводивших страх на Палестину и на дворы европейских государей. Доходившие до него слухи были противоречивыми, смутными и жуткими. Слухи мало походили на правду, и прежде Тимофей им не верил. Как выяснилось, напрасно.

– Нас приветствует в своих владениях Старец Горы, – продолжал Феодорлих, – владыка Низаритского царства и гроссмейстер ордена убийц…