Идзины вопили, хватаясь латными перчатками за опущенные забрала и смотровые прорези шлемов. Итиро – единственный зрячий в толпе слепцов – действовал.
Тремя ударами он сразил трех воинов, пытавшихся вслепую заслонить Черную Кость и попавших под темную сталь первыми. Потом пришел черед остальных – ничего не видящих, орущих, наугад машущих длинными мечами, но рубящих лишь воздух, стены и друг друга. Сикоми-дзуэ мелькал над беспомощными противниками подобно черной молнии. Клинок особой ковки и закалки рассекал рубашки из железных колец, пробивал панцирные пластины и идзинские шлемы.
Все закончилось быстро. Десять трупов неподвижно лежали у ног Итиро. И уже некому было ему помешать.
Итиро метнулся к помосту, опаленному горючим порошком и испачканному маслом из опрокинутых светильников. Отложил в сторону меч. Сбросил заспинную сумку и вкатил в нее с треноги прозрачный кокон с Костью. Снова надел лямки нагабукуро на плечи. Ноша оказалась нетяжелой. Черная Кость на спине не сковывала движений. И все бы хорошо, но…
«У-у-у-у-х-у-у-у-х!» – хриплый протяжный звук разнесся над крепостью. Заунывный гул опускался сверху, словно густая вязкая жижа, и вплывал в башню.
Итиро снова взялся за оружие.
Сигнальный рог трубил прямо над его головой, на смотровой площадке башни. Видимо, стража услышала шум внизу и подняла тревогу. Плохо… Покинуть крепость будет сложнее, чем проникнуть в нее. Что ж, Итиро нашел то, за чем приходил. Теперь следовало поскорее уносить ноги и добычу. Он выскочил из комнаты-хранилища в изогнутый коридор.
Там его уже ждали…
Над стражником с разрубленным горлом стояли два мечника в кольчугах. Оба, судя по всему, спустились со смотровой площадки. Ну да, точно: верхний люк распахнут, и оттуда спускается по лестнице еще один воин с большим треугольным щитом. Видимо, именно из-за своего громоздкого щита третий идзин не поспевал за первыми двумя. А хриплый рог все гудит и гудит. Значит, там, наверху, есть еще и четвертый. А может быть, и пятый тоже, и, возможно, шестой… Итиро успел левой рукой сорвать с пояса кекецу-соге, но размотать веревку, привязанную к рукояти кинжала-крюка, ему не дали. Два противника бросились на него одновременно.
Вражеский клинок, ударивший справа, Итиро с силой отбил своим сикоми-дзуэ, заставив одного идзина отшатнуться к стене. Лезвие второго меча, рубившего слева, Итиро поймал в зазор между прямым кинжальным клинком и загнутым клювом кекецу-соге. Он отвел чужое оружие в сторону, резко крутанул крюк-кинжал, выворачивая и меч, и державшую его кисть.