— Первым делом, — заговорил Макнейл, — мы с тобой вдвоем спустимся вниз и посмотрим, что там есть хорошего.

Во взгляде Хаммера читалось явное недовольство.

— Всего лишь два человека? — недоверчиво переспросил он.

— Где ж твой азарт, Хаммер? — улыбнулся сержант. — Неужто у тебя совсем не осталось тяги к приключениям? Наша ведьма говорит, что Зверь спит. Вдвоем мы с тобой наверняка сумеем подобраться к нему незамеченными. Да и кроме того: Не очень-то я доверяю этой крепости. Слишком уж странные вещи тут творятся. Нельзя сбрасывать со счетов вероятность того, что Зверь использует золото в качестве приманки, чтобы заманить нас вниз. А если так, то мне меньше всего хотелось бы, чтобы в подземные переходы спускались все сразу. Слишком уж это удобное место для засады. Мне было бы гораздо приятнее сознавать, что здесь, наверху, кто-то охраняет наши спины.

— Что ж, — согласился Хаммер, — будь по-твоему. Макнейл поглядел туда, где Флинт, Танцор и Вайлд вели неторопливый разговор. Похоже, беседа протекает мирно. Во всяком случае, Вайлд с Танцором не пытаются прикончить друг друга прямо сейчас.

:Едва Макнейл успел отойти в сторону, отправляясь на переговоры с Хаммером, как Джессика Флинт обнаружила, что осталась нос к носу с Вайлдом и совершенно не знает, о чем с этим человеком говорить. «Займи его чем-нибудь», — сказал Макнейл. Но о чем, черт побери, разговаривать? Это вовсе не тот человек, которого она помнит со времен последней битвы в Великой войне с демонами. Тот парень был груб и вульгарен до свинства, даже порой жесток, но в то же время отчаянно смел, на редкость прямолинеен в словах и поступках и до фанатизма честен с людьми. А этот, сегодняшний Вайлд, с усталым холодным лицом, несущим на себе черты жестокости, давно ставшей привычкой: Такие морщины вокруг глаз и рта возникают вовсе не от положительных эмоций.

— Здорово выглядишь, Джесси, — произнес Вайлд. — Давно в разведке?

— Восемь лет. А может, чуть больше. А ты давно в бегах?

— Сбился со счета, — ухмыльнулся лучник. — Очень скоро перестаешь отличать один год от другого.

— А ты никогда не говорила мне, что знакома с Эдмондом, — обратился к Джессике Танцор.

Вайлд усмехнулся:

— Меняются времена: Так ведь, Джесси? А ведь когда-то каждый готов был трубить на всех перекрестках, что знаком со мной. Даже если в глаза меня не видывал. А теперь вот даже старые друзья отворачиваются. Мир жесток. Как ты считаешь?

— Ты не тот человек, которого я знала когда-то. — Флинт стойко выдержала тяжелый взгляд собеседника. — Эдмонд Вайлд, которого я помню, не был насильником и убийцей.