А теперь заметил. И сфальшивил на последней ноте.

– О!

– И вам не хворать, – отозвался Глеб.

– Солнышко? – не поверил ушам Денис. Он повернулся к Вике и пристально на нее уставился. Его бывшая помощница пылала, как маков цвет. А взгляд… взгляд, изрядно смущенный, ласкал Женьку.

– Quod erat demonstrandum! – блеснул латынью чем-то довольный Глеб. – Что и требовалось доказать. Ну, Жека!

Денис расправил плечи и навис над опешившим Елисеевым.

– Я отдал ему лучшую сотрудницу! Незаменимую помощницу! Чтобы разгрузила, спасла от завала, приняла на свои сильные плечи, так сказать!.. А он что? Украл! Увел из-под носа!

– Из-под носа ты сам ее увел, – восстановил справедливость Глеб, которого разбирал смех. – И сам отдал в чужие руки. Причем знал, что они загребущие!

– Знал? – Денис повернулся к Вике: – И ты, Брут?

– Тогда уж Брута, – пришел в себя Женя.

– Молчи, Казанова!

Глеб откровенно хихикал. Вика пронзила его огненным взглядом и посмотрела на Дениса:

– А мне что, письменное разрешение спрашивать? Чего же в девках сидеть-то?

– Вот! Устами красотки глаголет любовь! – всхлипнул Глеб. – Так что, товарищ пес на сене, вам следует сказать лишь одно!

– Что еще?

– Совет да любовь!

– Кхм! – Денис усмехнулся. – Ну, если бледный с вечно красными глазами Женька превратился в энергичного молодца, а завал разгребли…

– То спасет тебя, дочь моя, – перебил его Глеб, – только чашка горячего кофе и четыре рюмки коньяку.

– Почему четыре?

– Потому что выпьем за встречу и за вас.