— Вы все слышали, — начал он.

— Напрасно стараешься, Радор, — сказал Ларри. — Фокус не выйдет.

И затем, переходя на местное наречие, продолжил:

— Мы идем за Лаклой, Радор. И ты покажешь нам дорогу. — Ларри выхватил пистолет и приставил его к ребрам зеленого карлика.

Радор даже не шелохнулся.

— Что толку, Лаарри! — спокойно сказал он. — Ты можешь убить меня, но все равно вас схватят. В Мурии жизнь ничего не стоит, мои люди — те, что стоят на страже, или те, что мигом прибегут им на помощь, не позволят вам уйти, даже если вы почти всех перебьете. В конце концов они вас одолеют.

На лице Ларри появились признаки нерешительности.

— И еще, — добавил Радор, — если я позволю вам уйти… я буду танцевать с Сияющим Богом, если не хуже.

Ларри убрал пистолет.

— Ты славный малый, Радор. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы ты пострадал из-за нас, — сказал он. — Отправляй нас в храм. Скажи, когда мы там окажемся, твои полномочия кончатся?. Ну, ты уже не будешь отвечать за нас? Так?

Зеленый карлик кивнул, и на его лице появилось какое-то странное выражение. — то ли облегчения, то ли какого-то другого, более сильного чувства!

Он резко повернулся.

— Идите за мной, — сказал Радор.

Мы вышли из славного маленького павильончика, долгое время служившего нам домом в этом чужом, враждебном месте. Стража взяла на караул.

— Вот что, Сатойя, отправляйся к шару, — приказал Радор одному из них. — Если Афио Майя будет спрашивать меня, скажи, что я повез чужеземцев, исполняя ее приказание.

Сквозь строй солдат мы прошли к огромному кориалу. Словно гигантская морская раковина, он стоял в начале дорожки, что вела к зеленой автостраде.

— Жди меня здесь, — коротко приказал водителю Радор.

Зеленый карлик влез на сиденье, взялся за ручку управления. Мы понеслись вперед и скоро оказались у блестящего обсидианового покрытия главной дороги. Только тут Радор, засмеявшись, повернулся к нам.

— Лаарри, — крикнул он. — Я полюбил тебя за твой характер! Как ты мог подумать, что Радор может отправить в храмовую тюрьму человека, готового пойти на муки, лишь бы не перекладывать их на чужие плечи. Или тебя, Гудвин, который спас меня от страшной смерти разложения заживо, И зачем же, по-вашему, я взял этот кориал, или стал подслушивать, как не для того, чтобы узнать, не грозит ли опасность вашим жизням.

Он повернул кориал налево, в противоположную от храма сторону.