С крыши запустили ракету, ЛААТ, идущий справа, поймал её брюхом. Подпрыгнул, резко набрав высоту, но продолжил своё полёт — щит выдержал. Крыша горит… лазеры чертят на ней замысловатый рисунок. ЛААТ зависает, метрах в двадцати выше здания. Пора!

Глава 19. Мера верности

Глава 19. Мера верности

Двадцать метров, много это? Безусловно, это высота семиэтажного дома. Но для имперского штурмового тяжёлого доспеха, это не высота. По паспорту, он позволяет пережить падение со 120-ти метровой высоты при гравитации в 1g. И это в базовой комплектации, если дополнить броню ранцевым двигателем, высота перестаёт играть серьёзную проблему. На мне же его значительно превосходящий аналог.

Но все эти знания ничего не стоят, когда стоишь на краю и смотришь с высоты вниз. Несколько мгновений колебаний, чтобы пересилить в себе инстинкт самосохранения и шагнуть в бездну. Мгновение спустя, такой же шаг сделает боец справа от меня. Высадка с канонерки отработана до автоматизма.

Полторы секунды, мир сузился до ступней моих ног. Всё отошло на второй план, в груди всё сжалось… Лёгкая вибрация, это компенсаторы корректируют падение, для мягкого приземления на ноги. Я падаю в чёрную кляксу ракетного попадания.

Удар, меня дёргает вниз, доспех отрабатывает, складывая тело, гася инерцию удара. Тихий хруст камня под ногами, и опора исчезает, меня, словно тянет ещё ниже, прямо сквозь крышу здания. Хруст, и треск… пытаюсь взмахнуть рукой, чтобы зацепиться, за край. Но доспех, не позволяет. Камнем проваливаюсь в темноту, второй удар выбивает из груди весь воздух, слёзы выступают на глаза, опят хруст снова! Вслед за крышей, я пробиваю потолок следующего этажа.

Тихое шипение, сигнал зуммера, состояние гроги, я полуоглушен, на четвереньках. Хочется кашлять, но несмотря на все усилия, не могу вздохнуть, боль в спине и в груди. Шипение, вдох… грудь скрутило спазмом, я закашлялся. Лёгкие горят огнём, словно с каждым спазмом моё тело пытается отторгнуть из себя кибернетизированную плоть.

— Ебана… — чей-то удивлённый возглас совсем рядом.

В глазах прояснилось, я сижу в коленопреклоненной позе. Левая нога глубоко погрузилась в покрытие пола, а правое колено в какой-то чёрной кляксе. К горлу подкатил комок, красное и белое, кусочки кости, и нечто, слегка дергающееся под правой ногой.

— Оно задавило Кенни! — отчаянный визг впереди.

Беззвучно по проявившейся плёнке личного щита растёкся бластерный импульс. Щит сигналит о нагреве генератора, пыль медленно оседает. По ту строну пылевой завесы неясные силуэты. Девять отметок на сканере, три впереди, шесть позади.