Через полтора часа хода на малой тяге Сергеев сверился с показаниями GPS и оставил на карте метку. За время пути лес дважды подходил вплотную к Тракту, заставляя их выкатываться на дорогу. Каждый раз Умка не ленился осматривать место въезда и во второй таки обнаружил мину – присыпанный мелкой асфальтовой крошкой ящик со взрывчаткой. Заряда вполне хватило бы, чтобы смести с дороги БТР или пяток грузовиков, но минирование исполнили кустарно. Сапер-недоучка или двоечник, решил про себя Михаил, снимая взрыватель, спасибо ему за подарок. Взрывчатка перекочевала в кокпит «хувера», хоть для этого пришлось чуток потесниться.

Еще через час они вышли на расчетную точку, и Сергеев с Мотлом долго искали просеку, обозначенную на старых картах. К радости и удивлению обоих, просека нашлась. Она слегка заросла на опушке, но дальше дело обстояло гораздо лучше – ходившие по ней в прошлом лесовозы накатали две колеи, которые и сейчас чувствовались под снегом, и стало ясно, что «хувер» сможет спокойно передвигаться по лесной дороге, рассчитанной на тягачи с широкими и длинными прицепами.

Катер завели в лес, но двигаться к цели сразу Сергеев не стал, объявил привал и дал спутникам отдохнуть. Вахту Умка разделил с Вадимом, справедливо полагая, что женщина и больной больше нуждаются в отдыхе. Около 4 часов утра «хуверкрафт» тронулся дальше и шел вперед до тех пор, пока Сергеев не дал команду глушить двигатели. Ехать дальше означало выдать себя шумом мотора, до цели путешествия оставалось немногим более километра.

«Хуверкрафт» замаскировали со всем возможным тщанием, а Умка с Ириной двинулись на разведку, оставив Вадима с Матвеем готовить снаряжение. С того момента, как Ира появилась в штабном доме у Левина, Сергеев едва перебросился с ней десятком слов. Не потому, что было не о чем – расстались они не врагами, и та жаркая, изнуряющая, проведенная вместе ночь, вовсе не была обидой или позором для кого-то из них. Ира пришла в палатку Умки за ребенком, которого хотели они с Матвеем, Сергеев поступил так, как на его месте поступил бы любой нормальный мужчина. Учитывая сложившиеся обстоятельства, послевкусие той ночи получилось несколько мелодраматичным, однако Михаил к последовавшим потом событиям никакого отношения не имел. Но последние недели настолько сблизили его с Подольским, что Сергеев поймал себя на том, что начинает испытывать чувство вины. Хорошо, конечно, что никакой вины в действительности не было, но чем отличается фантомная боль от настоящей для того, у кого болит?

– Как ты? Приспособилась? – спросил Сергеев у напарницы, пока они шли по хрустящему утреннему снегу к опушке. Если бы не самодельные снегоступы, сплетенные в кибуце из прочного ивняка и полосок кожи, путники бы проваливались в снег до середины бедра, а так нужно было только привыкнуть правильно ставить ногу.