Когда на пирсе принялись готовить специальные платформы для погрузки автомобилей, Умка начал замерзать и нервничать. Вода вытягивала из него тепло, ласты сдавливали налившиеся ступни, а приплывшая из темноты раздувшаяся, как резиновая игрушка, мертвая собака стала последней каплей, переполнившей чашу терпения. Пора было выдвигаться на разведку и искать место, где можно подняться на пирс, тем более что на востоке уже посветлело, пусть едва заметно, но посветлело. Рассвет мог в любой момент вынырнуть из-за горизонта: в этих широтах и ночь, и утро приходят внезапно, словно кто-то наверху поворачивает выключатель, а с рассветом для них, так или иначе, начнутся неприятности. Воздуха в баллонах на обратный путь, конечно, хватит, а если вдруг не хватит? Играть Ихтиандра в акватории порта без наличия жабр Сергееву не улыбалось. Поэтому, когда неподалеку от них воды коснулась веревочная лестница, Умка испытал изрядное облегчение. Как, впрочем, и все остальные.

Подъем всей группы занял почти полчаса. Акваланги пришлось затопить, план отхода не предусматривал их использование. Михаил зашел на борт предпоследним, замыкал отряд Исмаил. Сергеев даже позавидовал тому, как пожилой негр, жилистый настолько, что казался сплетенным из канатов, легко и непринужденно взлетел по штормтрапу наверх. Базилевич, которому подъем даже без груза дался нелегко, сидел в тени контейнера, сверкая испуганными глазами. Предусмотрительный Хасан уже распаковал сверток с оружием и держал в руках М-16. Рядом с Гю стоял невысокий темнокожий с наголо обритой головой – как понял Умка, он и был встречающей стороной. Встречающая сторона что-то говорила Гюставу на ухо, торопливо, шепотом – похоже, что оправдывалась. Лицо у Гюстава было, мягко говоря, недружелюбное.

Поднявшись, Исмаил сразу же вмешался в разговор, и уже через минуту лысый потрусил куда-то прочь, а они остались в своем темном закутке между контейнерами.

– Что так долго? – спросил Михаил у подошедшего Гюстава.

– Боялся он… – сообщил француз с легким раздражением. – Деньги брать он не боялся, а на борт нас запустить – страшно.

– Но запустил же? – спокойно возразил Исмаил. – Даже деньги не сделают героем того, кто трус от природы. И он прав, пока грузили контейнеры, было опасно. А вдруг кто заметит? Не злись, Гю! Что он еще сказал?

Они говорили даже не вполголоса, а совсем тихо, склонив к друг другу головы, как заговорщики, хотя на пирсе уже шумели, готовясь к погрузке джипов, и то и дело лязгало какое-то железо – очевидно, вездеходы крепили к платформам за подвеску.