Вернувшаяся к судну группа, включая самого Дежнёва, слегла с тяжелейшей лихорадкой, унёсшей жизни ещё двоих. Все заболевшие напились воды из небольшого заболоченного ручейка во время возвращения с дальнего берега острова. А пока они болели, умер один из двух остававшихся при судне матросов, наколовший ногу о какого-то моллюска, обитавшего в песке в полосе прибоя. Итого из десяти отправившихся в плавание в живых осталось четверо. Причём, троих из них, даже спустя два месяца после высадки на остров Ольвия, качало ветром от слабости.

Дежнёв с товарищами оклемались лишь за месяц до начала мокрого сезона, когда ремонтировать «Анадырь» уже не было смысла, поскольку судно после завершения ремонта просто не успело бы вернуться к обитаемым берегам. Из последних сил при помощи кабестана, простейшего подвижного блока и якоря оттащили судно к ближайшим зарослям, поскольку, как верно предположили бедолаги, деревья начинали расти именно там, куда в сезон штормов не достают волны.

Сезон штормов не принёс новых потерь в экипаже и существенных разрушений «Анадырю». Поэтому с наступлением сухого сезона работа по восстановлению судна закипела заново. И всё было бы прекрасно, если бы не новая напасть: за время вынужденной стоянки на берегу большинство верёвок и канатов, имевшихся на судне, если не прогнили, то оказались изгрызены водящейся на острове живностью. Выяснилось, что даже безобидные, если не считать редчайшего случая аллергической реакции на них, слизняки с удовольствием кушают канатную пеньку. А это уже был сокрушительный удар, поскольку солярки для дизеля на обратный путь не хватало, а для восстановления такелаж не было верёвок.

Конечно, если распустить на импровизированные верёвки один из парусов и всю имеющуюся в наличии одежду, что-то получилось бы. Но как стянуть судно на воду, если намотанный на кабестан якорный канат тоже имел плачевный вид?

Экипаж впал в уныние, и лишь усилия Дежнёва, занявшего людей постройкой более комфортной хижины, охотой и попытками вырастить злаки из сохранившихся на борту остатков круп, спасли эту четвёрку от последствий депрессии. И вдруг на второй год робинзонады, когда надежд на спасение уже не осталось, на горизонте появился наш парус…

Перед нами стояла весьма сложная проблема: что делать с Дежнёвым и его людьми? Зная о связях Семёна с Орденом, мы на 100% были уверены, что о нашем появлении на острове Ольвия спустя два-три месяца будет известно на острове Нью-Хейвен. И тогда возникнут вопросы: что мы делали в трёх с половиной тысячах километров от побережья и куда направились дальше? Такая огласка нашего путешествия нас совершенно не устраивала, ведь судовые власти Порто-Франко знали, что мы отправились с грузом моторных масел в Шанхай, но вместо китайской территории очутились чёрт знает где. Причём, вовсе не в силу поломки, поскольку у экипажа «Анадыря» глаза на месте, люди прекрасно понимают, что «Удача» абсолютно исправна.