Рыбачьи шхуны уже белели парусами в голубой дали. Рыбаки с рассветом выходили на промысел, чтобы уже к полудню доставить на базар свежий улов. Квентин спустился по каменистой тропинке к морю. Море было перед ним. Оно было теплым и ласковым. Квентин двинулся вдоль крепостных стен, стоящих на скалистых утесах. Пройдя вдоль побережья, он нашел укромное местечко, где можно было спокойно искупаться. Он плыл, поворачиваясь в воде, с наслаждением подставляя под набегающие волны то один бок, то другой. Не было ничего лучше, чем это утреннее купание. Через полчаса, устав плавать, он вылез на берег, уселся на нагретый камень и с удовольствием предоставил свое тело солнцу. В северной Монтании климат был суров, и эти привычные для южан удовольствия были там не доступны. Было просто здорово! И снова хотелось жить, бороться и любить.

Глава 22 Круг Посвященных

Глава 22

Круг Посвященных

Фарт загрузился с самого утра, и жизнь теперь выглядела вполне сносно. Столик на открытой веранде в «Трех поросятах» стал настоящим капитанским мостиком. И он, капитан Фарт, крепко держась за штурвал, вновь бесстрашно одолевал морскую стихию. В руках чувствовалась привычная твердость, а глаза обрели позабытую уже зоркость, пристально вглядываясь в даль морского горизонта, не покажется ли где земля или опасные рифы. Жизнь после унылой трезвости, которой он всегда маялся на берегу, вновь обрела смысл.

«Нет, рано они списали за борт такого морского волка, как я, — думал Фарт. — Очень рано. Они еще придут, еще попросят, бухнутся в ноги, и тогда придет мой черед покуражиться над ними. Лучше Фарта никто не может водить суда, никто так, как я, не разбирается в навигации и не знает северных морей». Его списали, а точнее, однажды просто выбросили пьяного за борт несколько лет тому назад. И все это время его преследовала острая тоска, когда он видел корабли, уходящие из гавани. И вот уже три года он старательно топил эту свою тоску в хмельном океане вина. Но всякий раз, просыпаясь с похмелья, он ощущал это щемящее чувство вновь и вновь. Тоска жила постоянно с ним, здесь, рядом, по соседству: в криках чаек, проносящихся над гладью моря; в белых парусах, реющих над шхунами; в звуках морских волн, с силой обрушивающихся на скалистый берег; в браваде моряков, рассказывающих обычные морские небылицы, которые теперь ему, бывалому капитану Фарту, приходилось выслушивать с завистливым одобрением наряду с другими сухопутными. И только после хорошей порции рома душа Фарта оживала и вместе с просоленным ветром и чайками улетала к бурным морским просторам.