— И чем закончился твой анализ?

— Ничем хорошим, Рэй. Вся моя жизнь была жизнью обычного человека, каких в империи миллиарды. Дом, работа, семья, дом. Всё как у всех. Время моей жизни было по дангам расписано на сотни сол вперёд, спланировано ещё в далёком прошлом. У меня был сын, который, стоило только ему повзрослеть, стал жить собственной жизнью и которого я не видела сотни сол. У меня был муж, которого я считала пусть и сильным, необычным, обладающим удивительными способностями, но всё же человеком. А теперь мой привычный уютный мир раскололся на тысячи осколков, и собрать их воедино уже невозможно. Мой сын оказался богом, его жена, которую я воспринимала собственной дочерью — богиней, мои потомки — магами, а муж — вообще даже не богом, а демиургом.

— И что же тебе не нравится, любимая?

— Я не вижу в этом новом мире места для себя, Рэй. Кто я тебе? Творцу миров, всесильной могущественной бессмертной сущности, что может повелевать вселенными? Любимая игрушка? Домашний зверёк? Ведь я же простой человек, Рэй, пусть даже Таня преклоняет передо мной колени. Я только недавно осознала, что между мною и тобой лежит громадная пропасть — мы настолько разные, что теперь я даже не представляю, как мне с тобой не просто общаться, а вообще жить. Разговаривая с тобой, я всё время представляю, как когда-то в детстве я сама разговаривала с домашними питомцами. В детстве я любила всё маленькое, мягкое и пушистое. Увидев пушистого зверька в клетке, я тут же норовила его схватить и погладить, и даже не задумывалась, что по этому поводу думает этот зверёк. Только недавно я начала понимать, что звери ведь тоже в некотором роде разумны, и некоторые даже весьма — рурхи тому пример. Но между домашними питомцами и мною пропасть значительно меньше, чем между мною и тобой. Да, ты понимаешь меня и разговариваешь со мной. Но вот понимаю ли я тебя? Не кажутся ли тебе мои слова писком домашнего котёнка или лепетом маленького ребёнка, едва-едва научившегося разговаривать и весь мир которого состоит из детской кроватки и разбросанных вокруг неё игрушек?

— В чём-то ты права, любимая. Общение на равных, к сожалению, между нами действительно уже невозможно — как не бывает общения на равных даже между родителями и их малолетними детьми. Бытие определяет сознание. Но ведь родители всё равно общаются со своими маленькими детьми, пусть и мироощущение тех недалеко ушло от их детской кровати. И родителям, и детям вполне достаточно того, что они друг друга любят. У нас с тобой ситуация аналогичная.

— Извини, Рэй, но одной любви мне недостаточно. Я не хочу быть твоей любимой домашней игрушкой, которую гладят, ласкают, чешут за ушком, безумно любят, но с которой не о чем говорить.