А в основном лагере начались болезни. Я не врач, но сразу же увидел, что по всем признакам – это энтерит, а может быть, и дизентерия. В нашем лагере запретил пить некипяченую воду, направил фуражиров для закупки в соседних селениях свежих фруктов, посоветовал командирам сотен следить, чтобы солдаты тщательно мыли руки и не злоупотребляли жирной пищей.

Император отправил большой флот с частью войска во главе с Генрихом Лимбургским[365] в Сирию, но мы в эту часть не попали, так как я заявил, что формирование корпуса не закончено. Ведь прибыло около двух тысяч арабских конников. Следом за головным войском поехал и император. Но не смог плыть дальше Отранто[366], к сожалению, болезнь захватила и его. Император из Отранто выехал в Неаполь, куда прибыл в середине сентября, совершенно больной. К счастью, он вылечился, а сопровождавший его Людвиг Тюрингенский умер.

Мой корпус был расформирован, арабы вернулись к себе практически без потерь от болезней, а рыцарский отряд графства вернулся, к большой радости Франчески, в Тоди.

Я только что вернулся в Тоди, когда в конце сентября как гром прозвучало известие, что папа Григорий отлучил Фридриха от церкви. Ко мне пришел советоваться наш старенький епископ.

– Что делать? Ведь папа запретил поддерживать любые отношения с императором, освободил всех от клятвы вассалитета, пригрозил отлучением каждому, кто окажет помощь императору.

– Ваше преосвященство, я не знаю, как там у вас в церкви с субординацией, но мой повелитель – император Фридрих II. Я дал ему клятву верности и не собираюсь нарушать ее. Думаю, вам не стоит предпринимать никаких действий. Папа и император далеко, они когда-то помирятся, или кто-то из них умрет. Если вы ничего не предпримете, о вас спокойно забудут. А если вы что-то неосторожно сделаете, то у вас потом будут неприятности с той или иной стороны. Вам это нужно?

– Пожалуй, вы правы, граф. Тем более что ничего не делать легче всего.

Но мне не удастся не делать ничего. Тем более что известия приходили непрерывно как из Неаполя, так и из Рима. Фридрих обвинил папу Григория в стремлении подчинить себе всю Европу, отказавшись от основных идеалов церкви. Но кроме общественной полемики сделал конкретные ходы: отобрал у папы Анконскую марку[367], поддержал оружием и деньгами противников папы в Риме, заставив папу Григория бежать из своей столицы. Одновременно объявил о новом походе в Палестину, призвав всех вассалов прибыть весной в Южную Италию.

А тут еще известие из Арагона. Канцелярия королевства извещала, что получены сведения о планируемом халифом походе в Валенсию с целью вернуть потерянные земли. В связи с этим мне предлагалось вернуться в Морелла и обеспечить охрану горного прохода в королевство. В случае невозможности исполнения вассальных обязанностей канцелярия предлагала обсудить условия выкупа королем виконтства. Одновременно Винченцо, оставленный управляющим в замке, извещал, что доходы виконтства полностью уходят на содержание пограничных застав. Он тоже был поставлен канцелярией королевства в известность о предложении продать виконтство.