Сэммз направил вездеход к одной из таких проплешин и остановился там, заглушив двигатель.

«Не стоит спешить, приятель, — посоветовал он сам себе. — Пока ты не выяснишь, чем все-таки, черт побери, занимаются декситроболлеры, не вмешивайся ни во что.»

Ни один ленсмен в те времена не знал, что обитатели ледяных миров лишь частично существуют в трех измерениях; Сэммз, однако, чувствовал, что видит вещи, понять которые не может. Они с Киннисоном обсуждали такие случаи без особых эмоций. И теперь он достаточно хорошо представлял ментальный образ полэнтиан, чтобы уловить их присутствие при помощи Линзы со значительно большего расстояния, чем то, на котором он находился.

«Таллик? Крагзекс? — послал он ментограмму. — Ленсмен Вирджил Сэммз с третьей планеты Солнечной системы вызывает Таллика и Крагзекса с Палайна VII.»

«Таллик слышит тебя, Вирджил Сэммз,» — почти молниеносно пришел ответ, столь же кристально-ясный, как и мысли Пилиниспи.

«Вы согласны побеседовать со мной?»

«В скором времени. Когда закончу занятия эмфозией.»

Проклятье! Сначала декситроболлия, теперь еще это…

«Простите! — Сэммз был почти в отчаянии. — Боюсь, я не совсем понял смысл вашего ответа.»

«Я это ощутил. Разумеется, это моя вина — я не сумел полностью настроить свой мозг на вашу волну. Однако, умоляю, не рассматривайте это как некий серьезный просчет или же недостаток мощности вашего разума.»

«Я так не считаю. Скажите, я — первый землянин, которого вы встречаете?»

«Да.»

«Некоторое время назад я обменивался мыслями с другим представителем вашей расы, и у меня возникли те же самые трудности. Я не могу ни понять, ни высказать их, словно различия между нами настолько фундаментальны, что в некоторых случаях взаимопонимание представляется абсолютно невозможным.»

«Мастерское заключение — и, несомненно, истинное. Эмфозия…, если я правильно понял из ваших мыслей, ваша раса обладает только двумя полами?»

«Совершенно верно.»

«Мне очень сложно осознать это — у нас нет близких аналогов. Однако, с вашей точки зрения, эмфозия должна быть связана с функцией воспроизводства.»

«Понимаю…» — Это было не только чем-то совершенно новым в его знаниях, но и новым взглядом на силу и возможности Линзы.

Она являлась невероятно точным инструментом восприятия мыслей, которые переводились в термины английского языка. Естественно, возникали некоторые отклонения, но не слишком большие. Если же какое-либо понятие не имело эквивалента в английском, Линза присваивала ему определенный символ — символ, который с этого момента становился известным всем другим обладателям Линз, где бы они ни находились. Сэммз решил, что рано или поздно он все-таки сможет понять, чем в действительности занимались декситроболлеры и в чем заключалась эмфозия.