«Вольный Стрелок»! Цель, к которой стремились все линзмены, но достигали лишь немногие. Теперь он, Киннисон, самостоятельно действующая единица, не подотчетная никому и не несущая ответственность ни перед кем и ни перед чем, кроме собственной совести. Теперь он не принадлежит ни Земле, ни даже Солнечной системе, он работает на всю Галактику в целом. Он более не маленький винтик в огромной машине Галактического Патруля. Всюду, где бы он ни оказался на бескрайних просторах Вселенной, он полномочный представитель, или, если угодно, воплощение, Галактического Патруля!

— Да, это так, — пожилой адмирал с удовольствием наблюдал за онемевшем от неожиданного известия молодым коллегой, вспоминая, что он чувствовал сам много лет назад, когда стал «Вольным Стрелком». Все же, как в свое время его собственный старший начальник, адмирал счел необходимым напомнить Киннисону о правах и обязанностях вольного линзмена.

— Вы можете отправляться куда угодно, заниматься чем угодно и находиться там, сколько сочтете нужным. Вы предпринимаете любые действия, которые покажутся вам необходимыми. Свои действия вы вольны объяснить или не объяснять, как вам угодно, хотя обычно вы будете оставлять в качестве подтверждения своих полномочий узкую полоску бумаги с отпечатком большого пальца. С этого момента вы не получаете заработной платы. Вы можете распоряжаться любыми средствами по своему усмотрению в любом месте нашей Галактики.

— Но, сэр… я… вы… я хочу сказать, что… — Киннисон трижды сглотнул, прежде чем смог заговорить связно. — Я не готов, сэр! Мне кажется, я слишком молод для вольного линзмена. У меня еще недостаточно опыта. При мысли о том, что я вольный линзмен, я немею от ужаса!

— Так и должно быть, так всегда и бывает, — Хейнес говорил вполне серьезно, но и его серьезный тон звучал радостно. Он был горд за своего младшего коллегу.

— Вы теперь почти абсолютно свободны в своих действиях, разумеется, насколько может быть свободным живое существо из плоти и крови. Человеку с улицы такое состояние покажется верхом всех желаний. И только линзмен, облаченный в серое, знает, какая это невыносимо тяжелая ноша, но сколь бы она ни была тяжела, любой Носитель Линзы рад нести ее и считает это за особую честь.

— Разумеется, рад, сэр, только сомневаюсь, по силам ли она мне…

— Эта мысль, сынок, будет посещать тебя время от времени, в противном случае ты бы не стоял сейчас здесь, но гони ее от себя. По мнению тех, кто должен в этом разбираться, — ты не только доказал, что созрел для того, чтобы стать вольным линзменом, но и заслужил эту почесть.