Ворсела буквально трясло от желания немедленно броситься в драку. Из всех присутствовавших он был самым заклятым врагом правителей. Он пылал жгучей, неутихающей ненавистью, желая отомстить за страдания своего народа.

Валерианцам не терпелось вступить в бой потому, что предстояла рукопашная схватка. Рукопашный бой был их единственным увлечением и доставлял невыразимое удовольствие. Убить правителей для них было проще простого, но сначала они должны помочь Киннисону получить от дельгонцев всю имевшуюся у них информацию.

Надрек шел в бой только для того, чтобы пополнить свой обширный запас знаний. Им владело исключительно научное любопытство. Последнее время он стал интересоваться различными филологическими и лингвистическими проблемами, но ни из одного словаря не мог уяснить точного значения таких слов и выражений, как «раскаяние», «угрызения совести» и «запоздалое сожаление о содеянном». Все такие данные он надеялся почерпнуть из мыслей правителей Дельгона.

Тригонси согласился участвовать, чтобы в случае необходимости помочь Киннисону.

Киннисон точно знал, чем закончится битва, и не имел особого желания участвовать на ее последнем этапе. Надрек прочитал мысли линзмена и понял его состояние.

— Друг Киннисон! Почему бы тебе не остаться на корабле, раз твое присутствие на планете вовсе не обязательно? — спросил он в вкрадчивой манере, хорошо знакомой Киннисону. — Пусть мои способности невелики, но даже я чувствую в себе достаточно сил, чтобы справиться с примитивными созданиями и выведать у них всю нужную тебе информацию. Я не понимаю твоих эмоций, но знаю, что они составляют важную часть твоего существа. Не думаю, что может найтись серьезное оправдание для такого стресса и психологической травмы, которым ты хочешь подвергнуть себя.

После такого благоразумного совета Киннисон и Тригонси с радостью ухватились за повод не участвовать в предстоявшей битве и остались на корабле.

Произошедшая в мрачной глубине подземного убежища битва заняла немало времени и унесла жизни многих валерианцев. Во время битвы, пока последнее чудовище не было повержено и лишено возможности двигаться, Ворсел получил несколько ран и ожогов. Один Надрек остался невредимым. Как он сам торжествующе объяснил, — потому что пошел в пещеру не сражаться, а ради науки.

Самое ужасное началось сразу после окончания битвы. Дельгонцы, отличавшиеся хладнокровием, упрямством и безжалостностью даже к самим себе, не поддавались ни на какие уговоры. Для преодоления их твердолобого упрямства пришлось воспользоваться их собственными орудиями пыток. Рассвирепевший Ворсел орудовал ими с жестокостью, которую хотя бы отчасти можно объяснить неутоленной жаждой возмездия. Однако Надрек применял орудия пыток с такой бесчеловечной старательностью, что даже от созерцания его холодной сосредоточенности у Киннисона бегали по спине мурашки.