— Я поражаюсь, как они попали в форт, — высказал недоумение Данецкий. — Оба скелета лежали рядом на том самом месте, где они умерли. Затем я услышал, как снова начали спорить системы, а потом нас схватили черные тросы.

— Вы подобрали бластер, — произнес Дросс совсем тихо. — Вы нагнулись за ним — вы увидели его. Когда проверяли огневой механизм — вы осматривали его?

— Да.

— На что он похож?

— Обыкновенный импульсный излучатель? Тепловые лучи? Личное оружие? Его вес? Представьте его в своих руках, — вмешался Уордл.

Данецкий посмотрел на свои руки.

— Личное оружие, — сказал он. — Не тяжелое. Огневой механизм был готов к действию, едва я нацелил его. Я не думал об этом. Наведи, нажми, стреляй. Ионный излучатель, достаточно мощный, чтобы сжечь тросы. — Данецкий глубоко задумался, зажмурив глаза. — Тросы превратились в пепел и капли расплавленного пластика. Когда луч попал на металлические стены коридора, металл деформировался, но выдержал. Все.

— Он мог быть сделан когда угодно, — предположил Дросс. — Силы Конфедерации использовали оружие такого типа, но так же поступали и другие воюющие стороны. То, что вы пока рассказали, помогает нарисовать общую картину. Но вы не дали мне ни одного простого, бесспорного факта, который я могу применить! Хотя бы один факт, мистер Данецкий! Хотя бы один!

К археологу присоединился Уордл.

— Подумайте, Данецкий! Что говорила девушка? Она заметила что-нибудь?

Данецкий понял, что воспоминание о сочувствии Халии к умершим мужчине и женщине стало почти невыносимым. Он сдержал злое восклицание, готовое сорваться с губ. Если, вторгаясь в личный мир, созданный в мрачном подземелье, двое мужчин в состоянии что-нибудь придумать, их надо туда впустить.

— Она сказала, что они были любовниками. Дросс кивнул.

— Вполне вероятно. Но были ли они диверсантами, выполнявшими самоубийственное задание, или гражданами Конфедерации, нашедшими последний приют? Я должен подумать.

— Осталось четыре часа и пятьдесят минут! — отчетливо произнес Уордл.

Помещение давило на всех. Даже Дросса беспокоило едва заметное напряжение, возникавшее в изгибающихся узорах. Он закрыл глаза, его губы шевелились, но он молчал, как и раньше, пока Данецкий старался преодолеть усталость и расстройство.

Уордл продолжал шагать по огромному помещению. Затем он подозвал Данецкого посмотреть на мистера Мунмена — Воскресшего Человека лежавшего без сознания, с открытыми глазами. Данецкий увидел длинный желтый нос, торчавший на большом, сильно истощенном лице.

— Он нянчит ее с тех пор, как мы здесь появились, — сказал Уордл, показывая на странную голову робота. Эту голову Данецкий в последний раз видел рядом с неподвижным Батибасагой в Центральной Командной Зоне. Мистер Мунмен сжимал грязный череп, как будто это был какой-то ужасный, но все же успокаивающий его талисман.