Уордл обдумывал предложение.

— А почему бы и нет? — решил он.

— А Данецкий? — спросил вожак чужестранцев. — Что с Данецким?

* * *

Данецкий лежал без сознания. Его лицо осунулось. Закрытые глаза провалились в глубоких черных впадинах. Нос казался слишком длинным и хрупким на изможденном лице. Дышал он не глубоко, но ровно. Насосы вливали в него кровь и подавали кислород по узким трубкам.

Тонкий металлический голос произнес в изголовье кровати:

— Дежурному Командиру тысяча лет. Он реагирует на лечение. Робот высшего уровня осведомлялся о его здоровье. Могу сообщить, что его шансы на излечение составляют девяносто семь процентов. Он жив, но ему тысяча лет.

— Это не имеет значения, — заявила Халия.

Веки Данецкого затрепетали, и приоткрылись глаза. Халия прежде всего подумала о том, что она ужасно выглядит. Он попытался что-то прошептать.

— Молчи! — сказала она. — Тебе нельзя говорить! На губах Данецкого появилась слабая тень улыбки.

— Ты прекрасна! — восторженно произнес он на удивление сильным голосом.

Халия ощутила необычайный прилив возвышенных чувств и безграничной любви к Данецкому.

* * *

— Меня беспокоит вендетта, — сказал Уордл. — Данецкий все рассказал мне. Мерзость! Этот юнец не простит его никогда! Он не из тех, кто прощает. Вы видели его глаза, когда он заявил, что выполнил свою миссию? Они были совершенно пустыми. У него нет никаких чувств.

— Данецкий мертв, — напомнил Дросс.

— Поправляю! — начал Батибасага.

— Не прерывай меня! Слушай! Данецкий мертв. Мы посадим молодого джакоба в корабль и отправим на его родную планету. Ты сделаешь это, Батти!

— Да, сэр!

— Что касается нас, то все неприятности закончились.