–
Даница встала. Повернулась лицом к хижинам и лесу. Они были очень далеко. Она взяла свой лук, достала из колчана стрелу, наложила ее на тетеву и выпустила по очень высокой дуге.
– Та птица на печной трубе, – сказала она, пока летела стрела.
Птица умерла. Жертва воистину глубокой как море потребности не быть в стороне, отомстить за потери. Люди с приграничных земель покрыты шрамами, они носят эти шрамы всю свою жизнь.
Человек на сером коне – еще один из людей со шрамами – посмотрел на нее, теперь задумчиво. Тот, который стоял у него за спиной, снова что-то пробормотал. Скандир поднял руку. Человек умолк.
Затем большой, рыжебородый человек сказал, меняя ее жизнь, меняя много жизней:
– Ты хочешь присоединиться к нам? Ты бросишь этот караван?
–
– Хочу. Брошу, – ответила она.
– Ох, Даница, – произнес Марин Дживо; она недавно начала думать, что он, может быть, полюбил ее.
Для этого чувства нет места – из-за того, что лежит позади.
Ты встречаешь всадников по дороге в Саврадию, в самой глуши, и все меняется в один момент, из-за долгого полета стрелы, из-за вопроса и ответа, из-за жестокой необходимости души, которая наконец нашла свое место.
Глава 15
Глава 15
Этот день – утро, и то, что последовало за ним – Марин Дживо не забудет никогда.
Услышав конский топот, увидев приближающихся всадников, он решил, что на них надвигается армия. Тогда возник страх. В дороге всегда страшно, даже если ты уже раньше путешествовал в этих краях. Если это военные кавалеристы, они, вероятно, далеки от правителей и законов. Да, существовали правила поведения и для военных, но эти правила могли и проигнорировать. Ты даешь взятки губернаторам, везешь с собой бумаги – однако это не всегда помогает при встрече со скучающими солдатами в безлюдном месте.
Потом Марин понял – увидев знаменитый желтый кушак, – кто к ним приближается, и его охватил другой страх.
Позже он попытается осознать, почему, с того первого мгновения узнавания, ему стало страшно за Даницу. Он так до конца этого и не понял. Мы не всегда способны объяснить, откуда мы что-то знаем, почему боимся. Чего мы боимся.