— Может быть, он тогда вообще не живой?

— А что тебе подсказывает собственное сердце?

— Моё сердце, как и мои глаза, видит человека.

— Тогда пусть при общении он будет пока для тебя человеком, если ты этого хочешь. Но будь осторожнее с ним, внученька. Я никогда не видела подобных сущностей, хотя догадываюсь, что он такое. И боюсь своих мыслей.

— А чего тут бояться? Пусть даже Один — это сам бог! Его не надо бояться, ведь он ничего плохого мне не сделал, и даже помог, ничего не взяв в награду.

— Один сказал тебе правду, внученька. Он — не бог. Боги, хоть и являются могущественными сущностями, всё же должны опознаваться нашими органами чувств как высокоэнергетические образования, причём чем могущественнее сущность, тем сильнее она нами должна ощущаться. И пусть я никогда не видела богов — это ничего не меняет. Ты же, когда рассматриваешь ауры людей, можешь почувствовать их силу?

— Ну да, чем сильнее человек, чем мощнее его энергетика — тем насыщеннее аура.

— Вот и богов ты будешь видеть примерно так же — по гигантской, до краёв насыщенной энергией ауре. Бога рядом с тобой я бы заметила. Один же, как я разумею, или ауры не имеет вообще, или, что скорее всего, его аура растягивается на весь наш мир и поглощается им, скрываясь от нашего взора. Как будто сам Один — и есть наш мир. А та аура, которую ты видела — обманка, пустышка, морок, наваждение, призванное скрыть истинную сущность от не слишком придирчивого взгляда. Она видна всем, кто находится рядом с ним, но не отражается на ткани мироздания, как аура любого человека. Если бы ты взглянула на своего Одина особым, магическим взором — так, как это делаю я — то не увидела бы его рядом с собой, он слился бы с окружающим тебя миром.

— Может, так оно и есть — истинная аура Одина сливается с миром, так как он — его порождение?

— Нет, внученька, скорее это не причина, а следствие. Не Один — порождение нашего мира, а наш мир — его творение. Именно поэтому ты могла ошибиться, приняв его за обычного человека — если даже Один не озаботится собственной маскировкой, то это сделает за него сам мир, самостоятельно наделив его неотличимой от человеческой аурой.

— То есть — ты хочешь сказать…

— Совершенно верно, внученька. Один — не бог, он демиург нашего мира. Священники назвали бы его Дирой. Возможно, это его настоящее имя. Правда, что для богов, что для демиургов все имена — настоящие. Они — те, как мы их зовём.

— Возможно, бабушка, ты и права — ты прожила значительно больше меня, и ты мудрее. Но что тогда делать мне?

— А ничего… Живи, как жила. Демиурги — не боги, они не бывают злыми по отношению к своим творениям и не стремятся их уничтожить. Скорее, к ним подойдёт определение — равнодушные и рациональные. С точки зрения демиургов всё, что они делают — это добро. Правда, понятие добра у них и у нас расходится.