* * *

— Зачем ты вернулся? Я выгнала тебя из своего дома. Или ты собрался попросить прощения?

Дэнни смотрел в прекрасное и такое неприступно-холодное лицо женщины, которую ещё утром искренне полагал, что любит больше жизни, и не понимал, где были его глаза и его разум. Не осталось ни слов, ни чувств, за исключением заполнившей всё его существо всепоглощающей ненависти. Неправильно расценив молчание юноши, Иния задумчиво проговорила:

— Впрочем, я всё ещё могу тебя простить — ведь я люблю тебя. Для этого тебе надо лишь…

Не дослушав, что хотела сказать женщина, Дэнни пробормотал:

— Тварь… Какая же ты тварь… Как же я мог полюбить такую мразь?

Женщина осеклась, не договорив окончание явно заранее заготовленной фразы. Яростно сдвинув брови, она с угрозой произнесла:

— А ну, повтори, что ты сказал!

Но, как будто не слыша женщину, юноша, глядя куда-то поверх её головы, сказал:

— Ты… Это сделала ты. Ты отдала приказ на убийство Ники.

Женщина, усмехнувшись, ответила:

— Не знаю, откуда тебе это стало известно, но так, наверное, даже лучше. Да, это сделала я! А ты думал, дорогой, что я подпущу к имперскому трону непонятно кого? Я собственного брата на ши к трону не подпущу, а тут какая-то выскочка непонятно откуда! А ведь я предупреждала тебя, что у мужа императрицы должна быть только одна жена. Ну кто, кто тебе мешал оставить эту сучку своей гражданской женой? Жила бы она тихо и спокойно где-нибудь вдали от императорского трона, воспитывала бы твоего ублюдка, и все были бы живы и здоровы. Чего тебе не хватало? Я ведь давала тебе всё, о чём не мог и мечтать ни один из жителей империи — власть, богатство, красивую жену… А теперь у тебя не будет ни того, ни другого…

Говоря это, женщина величаво прошла мимо Дэнни и, открыв створку шкафа, достала оттуда парадный мужской костюм. Повертев его перед своими глазами, Иния продолжила:

— Твой парадный китель. В нём я планировала увидеть тебя рядом с собой на нашей церемонии официального вступления в брак. Он твой, забирай!

И женщина бросила костюм прямо в лицо Дэнни. Юноша машинально поймал его, ощутив под пальцами мягкую бархатистую ткань, но ничего в ответ сказать уже не смог — живот неожиданно скрутила невыносимая боль, огнём ушедшая в позвоночник. Ощущение ног исчезло, и Дэнни начал заваливаться на пол, поймав взглядом находящуюся на уровне пояса правую руку Инии с зажатым в ней тяжёлым армейским лучевым пистолетом.

Немного подождав, глядя, как юноша, теряя последние силы, безуспешно пытается подняться с пола на подгибающихся руках, как плотно подогнанные плиты из полированного мрамора под ним заливает густая кровь, женщина подошла, направив ствол пистолета прямо в голову юноши, и с усмешкой сказала: