Сев за стол так, чтобы, по возможности, видеть весь зал и все три двери – входную и те, что вели во второй зал и кухню, – и прикрыв спину глухой стеной, Меш дождался, пока служанка поставит перед ним традиционный «первый голод» – деревянную тарелку с копченым мясом, подносик с лепешками и кружку с вином, – и заказал порцию печеного мяса, маринованные овощи и красное вино. Служанка улыбнулась и заверила его, что не пройдет и четверти часа, как мясо будет готово, а пока господин может съесть, если пожелает, тарелку горячего хаша[89]. И Меш согласился на хаш, попросив принести и хлебного вина, без которого хаш не хаш. Девушка снова улыбнулась и убежала выполнять заказ, а идущие за ним в корчму так и не вошли.

В зале со сводчатым потолком и узкими окнами кроме Меша сидело еще несколько людей, причем не только той’йтши. Наступил вечер, и Зверинец, в котором в светлое время суток, как уже успел убедиться Меш, время тянулось медленно, как загустевшее масло вайярских солнечников, начал оживать. Официально этот большой район, лежащий на северо-западе Кой Сше и заселенный преимущественно выходцами с Той’йт, именовался Осенними Садами, но жители города – прежде всего, конечно, аханки, но и той’йтши тоже – называли его Зверинцем. Увы, но в какой-то степени это было правдой, и Меш был согласен с таким названием. Дело было даже не в том, что в глазах имперского обывателя все той’йтши были животными, а в том, что и сами той’йтши, кажется, приняли такую точку зрения на себя и были согласны носить ошейники.

Ошейник не мешал Мешу физически – он к нему быстро привык, – но сильно раздражал. Он понимал умом, что для принца Меша нет места в империи, где гражданами считаются только аханки, но смириться с притворством ему было тяжело. Прожив почти всю сознательную жизнь уродом и заплатив за право ходить без маски такую цену, о которой и думать было страшно, но которая сама напоминала о себе ночными кошмарами, он крайне болезненно переживал теперь этот вынужденный маскарад. Но притворство было необходимо и полезно, позволяя ему, Мешу, свободно перемещаться в границах империи, не вызывая ни интереса окружающих, кем бы они ни были, ни вопросов у властей. Как раб-вольноотпущенник, телохранитель сиятельной графини Ай Гель Нор, Меш мог делать все, что ему заблагорассудится, до тех пор, разумеется, пока его поступки не вступят в противоречие с законами империи. Но для этого он должен был носить ошейник, как носили его все той’йтши, которых, к удивлению Меша, оказалось в империи очень много.