«Господи! – подумала Лика. – А это из какого кино? Из французского, наверное. L’amour de trois. Дожили!» Она подумала секунду и вспомнила Фату. А вспомнив, спросила себя: «А как назвать, если вчетвером? L’amour de quatre? Силы небесные! Ну что я несу!»

Глава 11. Правила игры

Глава 11. Правила игры

Они прилетели в Тхолан ранним утром накануне праздника Вод. Могли и раньше – Меш и Сиан улетели из Сше аханским экспрессом через час после ее поединка с Чаер, – но Вика сказала:

– Нет, так не годится. Ты начала игру и теперь должна соблюдать правила. – Она улыбнулась: – Хотя бы некоторые.

– Что это значит – соблюдать правила? – поинтересовалась Лика. – Какие правила?

– Ты теперь публичная личность, душа моя. Изволь соответствовать, – отрезала Виктория. – Значит, так. Сейчас ты отправишься в префектуру…

Следующие два часа Лика провела в префектуре Кой Сше, «размазывая» по стенкам префекта, субпрефектов, их заместителей и секретарей. Нор бушевала. Ах, как весело, со вкусом, бушевала Нор, перемещаясь из кабинета в кабинет, словно торнадо, и, как торнадо, вовлекая в свое безумство вся и всех, кто попадался, на свою беду, на ее пути. Она орала так, что едва не вылетали бронированные стекла из керамитовых рам префектуры. Она требовала ответить на вопрос, как могла эта сука – «Да, да, префект! Сука! Повторяю по буквам: С-У-К-А, СУКА! И мне плевать, чьей женой была покойница!» – как могла эта сука пройти в Маске на Дуэльное поле? Как?

Естественно, никто на ее вопрос ответить не мог и, как догадывалась Лика, не хотел.

– Это называется коррупция, милая, – объяснила Вика.

О да! Это была коррупция, и «бушевавшая» графиня Нор упивалась мыслью о том, какие будут у всех этих деятелей лица потом, когда…

«Ничего-ничего, хлопчики, – злорадно думала Лика, покидая префектуру. – Мало никому не покажется!»

Она дала интервью всем новостным каналам сразу, вызвав этим волнения не только среди гегх – что было понятно, – но и среди аханков и прочих граждан империи. Она стояла прямо на лестнице префектуры, широкой белокаменной лестнице, каскадами спускавшейся к монументу Империи, одетая во все черное, на котором так славно смотрелись огромные бриллианты ее зимнего гарнитура, и выливала ушаты грязи на полицию и прокуратуру Кой Сше.

«О господи! А это из какого фильма? – удивленно спрашивала она себя, купаясь в лучах славы, волнах обожания и восхищения, в бурном потоке внимания, интереса и болезненного любопытства. – Наверное, из американского»

– Опасаетесь ли вы, сиятельная графиня, за свою жизнь? – с вожделением в голосе спросила ее молоденькая журналистка Седьмого новостного канала.