– Ишио?

– За нас будь спокоен.

– Тогда уходим отсюда, Фаслайт. – Палит терял одного человека за другим, и не важно, в чем была причина. Главное то, что он не мог их защитить. – Из-за твоих мук совести ты можешь потерять остальных и дашь тварям разбрестись по континенту. Разлом останется незапечатанным. Соберись, и давай закончим дело. Нельзя, чтобы все смерти пропали даром.

– Конечно. – Фаслайт кивнул, и лишь когда Дэлиграт удостоверился, что маг справится, отдал приказ:

– Ишио. Идешь первый.

Отряд, потерявший еще одного бойца, двигался дальше, пытаясь по возможности обходить большие скопления Гарнакосов, которых становилось все больше, а вот людские крики начали стихать. Одни из них раздались слишком близко, и Дайсу передернуло.

– Им не помочь в том смысле, в котором ты хочешь. Понимаю, как это звучит, но сегодня нет другого выхода, лишь бросить их.

– Его никогда нет.

Они опять спасали себя ценой жизни других. Как Дэлиграт ни старался им помочь, все обернулось против него.

– Ишио, еще долго осталось?

– Нет, Дэл. Пересечем площадь перед церковью, и там уже рукой будет подать.

– Церковь? – переспросил Наерост. – Часть жителей укрылась там.

– А это значит, что мы пройдем мимо здания, полного трупов…

– Или Гарнакосов, – закончил Демор мысли Скописа, который старался не смотреть на него после их стычки. – Ишио, есть обход?

– Боюсь, что нет. К тому же этот путь самый короткий.

– Остается только рискнуть. Идемте.

Они пересекли тихую улицу и двинулись по пустой площади, где кроме нескольких изорванных тел никого не было.

Сейчас церковь выглядела зловеще, как никогда. Из ее широких окон лился свет, но люди, если таковые еще остались, не подавали никаких признаков жизни. В городе воцарилась мертвая тишина, за исключением треска горящих домов.

Страшно было подумать, что обратившиеся жители Эглета скоро разбредутся по окрестностям в поисках новых жертв. Все старались гнать от себя эти мысли и лишь украдкой косились на нетронутую церковь с треугольным знаком Творца на входе.

Отряд уже успел преодолеть половину площади, когда на высокие двери с внутренней стороны навалилось что-то тяжелое, и они предательски заскрипели.