— Ну и слава Отцу Небесному. Стало быть, прогнал зверюгу.

— Какого… Вон ты о чем. Так ты про Неждану сказывала, когда говорила о том, что скоро появится человек, который жизнь мою поменяет?

— О ней, милок.

— А откуда знала, что так-то будет?

— А не могло быть иначе. Тебе свет не мил был, потому что ты один как перст остался и жить стало не для чего. А дочурка все перевернула. Ить раньше ты смертушки не боялся. Беречь-то себя берег, но не боялся сгинуть, а тут небось иначе все вышло.

— Иначе, — задумчиво произнес Виктор. — Я думал, страху в душе у меня места не осталось, а как пошел в лагерь гульдский, так страх подступил. Я поначалу не понял, что это, лишь потом сообразил. Да только кровушки все так же хочется: как гляну на гульдов, так начинает трясти.

— А чего ты хотел? Зверя, что человеческой крови отведал, охотники завсегда гонят, пока не настигнут, потому как лакомство это для него. Раз попробовав, не отступится, дальше искать станет. Но ты того зверя еще обуздаешь. Дочка заставит, побоишься ее одну без догляда оставить.

Виктор невольно прислушался к самому себе. А ведь права бабка. Когда он понял, что в Тихом под малой охраной остается большое количество раненых, то первым желанием было остаться и вырезать их всех. Он уже готов был отдать соответствующий приказ, когда мысль о противнике, продолжающем продвигаться к крепости, заставила прикусить язык. Эти-то опасности сейчас не представляли, а вот те… Те двигались к Обережной, лишая дорогих ему людей возможности покинуть крепость. Вот только бабушка говорила об одном человеке, а было их двое. Поди пойми ее. Неужели одну из них он потеряет? Спокойно. Ничего лекарка не напутала. Уже потерял. Другому она супруга. Да и не было никогда надежды на то, что он сможет ее вообще обрести. Ну и хвала Отцу Небесному, коли так.

— Иди, милок, спать ложись. Тебе еще потрудиться придется, а для этого силы потребны.

Люди готовы были драться, встать грудью и не позволить ворогу и дальше гулять по их родной земле. Но перед тем как столкнуться с захватчиками, предстояло хорошенько поработать, готовя поле боя. Противник ожидался уже к утру, а значит, чтобы поспеть, придется провести ночь без сна, в трудах.

Не остались в стороне и крестьяне окрестных деревень. Без понукания, по первому призыву оставили они деток малых и стариков, а также свое добро, что в крепость снести успели, вооружились инструментом и потянулись к Веселому ручью. Тот протекал примерно в версте от крепости и прозван был так за особое игривое журчание. Ведь гульды не удовлетворятся тем, что встанут лагерем на тракте. Малые отряды пойдут по окрестностям да пожгут деревеньки, что сейчас пустые стоят. Так было всегда и так будет сейчас, сомнений нет.