«Сияя от радости и розовея от гордости, я присела на край стула и, не зная, куда деть руки, стала поправлять воронку звукоприемника. За другим концом стола сидел Верховный координатор — с мужественным лицом, очень умными и немного печальными глазами, с резкими морщинами у рта, придающими твердость чертам его лица и особое обаяние улыбке. Наверное, этот портрет мало кого заинтересовал бы еще месяц назад, но то, что он запечатлел облик Первого Джентльмена Земли, моментально поменяло отношение — люди начинают всматриваться в лицо «нового Наполеона», искать в нем нечто высокое и недоступное пониманию, и, конечно же, находят. Та же история, что и с Джокондой — обычная женщина-флорентийка попозировала Леонардо, а после поколения ученых бились над «загадкой Моны Лизы»! Да намалюй ту Джоконду безвестный художник из прошлого или позапрошлого века, кто бы обратил внимание на ее улыбку?! Но у людей вошло в привычку искать то, чего нет и никогда не было. Самое интересное, что при всем при этом человеки раз за разом находили небытующее, выдували пузыри монографий и диссертаций из ничего, измышляли хитроумные доказательства существования мнимого. Великая вещь — словоговорение и многоглаголание!

— Ну-с, барышня, — улыбнулся Середа, — начнем, помолясь?

— Начнем! — бодро сказала я. — Расскажите для начала о своем первом дне в новой должности!

— О, это было бы скучно.

— Тогда — о самом главном! — сманеврировала я.

— Ладно, попробую… Из здания Совета я так еще и не выходил. Дел — горы! Целые горные хребты! Все очень запущенно… Первые приказы я озвучивать не буду — военная тайна. Что еще?

Я снял надзор с зон спецкарантина и отменил сами зоны. Объявил военное положение. Собрал совещание… м-м… в общем, речь шла о скорейшем переводе экономики на военные рельсы. Это понятно, да? Объявил частичную мобилизацию… Очень сложно обучить и поставить в строй миллионы бойцов, но мы должны это сделать… Расконсервированы орбитальные верфи, на ИС-5 заложены сразу два планетарных крейсера, на Спу-57 — один суперкрейсер и линкор планетарного подавления. Строим мы и рейдеры, и малые атмосферные крейсера, и большие десантные… Истребители-пустотники, штурмовики… Работы очень много.

— На ваше имя поступает огромное количество жалоб, — сказала я. — Люди негодуют по поводу введения восьмичасового рабочего дня и «добровольно-принудительного» характера самих работ, работ в приказном порядке…

— Понегодуют, — спокойно заверил меня Середа, — и перестанут. Уж больно мы разленились! Четырехчасовой рабочий день! Каково?! И то половина не работает, а те, кто ходит на работу, постоянно опаздывают, прогуливают… Я их что, уговаривать должен? Хватит тунеядствовать! Отныне будет так — не работающий да не ест! А вы как хотели?! Вы что, полагаете, войну будет выигрывать кто-то со стороны? А вам даже не придется покинуть уютное креслице?! Не-ет, товарищи, чтобы победить в войне, поднатужиться придется всем! Без исключения! И я вам не обещаю легкой жизни! Напротив, гарантирую некоторые лишения и массу неудобств! Вы будете мерзнуть зимой и часто сидеть без света и любимых стереопрограмм, потому что энергия станет подаваться прежде всего на нужды обороны, а на отопление и прочее — то, что в остатке. Обязательно возникнут перебои с продовольствием, вам придется терпеть нужду не только в предметах роскоши, но и в самом необходимом! И это будет твориться не со зла, просто такова цена победы! Могу озвучить последний приказ: Все, кто населяет Землю, Солнечную систему и Периферию, получат социальные карточки. Карточка станет фиксировать норму потребления энергии, поездок, продуктов питания и прочих матблаг — сколько на ней чего указано, столько и будет дано. Самая большая норма окажется у военных и тружеников тыла, самая маленькая — у тех, кто не работает. Разумеется, это не коснется детей и стариков. Попросту говоря, прежний принцип «Каждому — по потребности» временно отменяется. Мы должны бросить все силы и резервы на рост оборонной мощи!