Дневальный показал ей дорогу, Варя поднялась на лифте, потом пересела в капсулу, добралась до офицерских секторов и постучала в дверь каюты Верховного координатора.

На стук никто не ответил, но дверная перепонка подалась под ее пальцами и лопнула. Варя целую секунду думала, а потом шагнула в каюту. Каюта была невелика — комната и спальня. В комнате стоял стол-пульт с кучей экранов, а за переборкой — откидная кровать. Большая. Двухспальная.

До последней секунды Варя не знала, как ей себя вести, но тут перепонка снова подалась, и в каюту вошла Дана. Кутейщикова выглянула из спального отсека и сказала:

— Привет…

Ситтель. нисколько не удивившись, помахала ей рукой, зарастила перепонку и отправилась в душ.

— Ты уже мылась? — спросила она. — Я прокоптилась, как шашлык!

Она долго плескалась под душем, а Варя все это время сидела на кровати и вздрагивала от корабельных шумов.

Наконец Дана вышла, полотенцем вытирая мокрые волосы. Она была голая, и это Варю почему-то обидело.

— Чего ты ждешь? — удивилась Дана. — Иди мойся! Виктор скоро придет.

— А… как? — растерялась Варя.

— А так! Ладно, ладно, сегодня ты первая!

Ничего окончательно не решив, совершенно запутавшись в переживаниях, Кутейщикова скрылась в душевой кабине. Использовав три водных лимита, она вышла со спокойным сердцем, решив перевалить проблему выбора на плечи Виктора.

Дана уже лежала на кровати, одну руку положив на крутой изгиб бедра, другой подперев голову.

— Ложись, — похлопала Дана по постели. — Я только сейчас поняла, до чего ж устала…

Варя отряхнула волосы и легла, закинув руки за голову и чувствуя, как соски набухают и твердеют.

— Я не знаю, как поступить правильно, — призналась она.

— Думаешь, я знаю? — фыркнула Дана. — Тсс!

Чмокнула перепонка — это вернулся хозяин каюты.

— Жизнь моя! — с чувством произнес Середа. — Иль ты приснилась мне, зараза?

Варя, сдерживая дыхание, слушала, как Виктор раздевается, швыряя вещи в утилизатор, потом полилась вода в душе. Она вздохнула. А вдруг он меня выгонит?! Да нет, с чего бы? Ну, вредная была… Но не наказывать же за это!