– Лучше ты.

– Нет, Карат, не лучше. Ты в сравнении со мной такой же новичок, я как бы тебе оказываю честь. Улей такое одобряет, это плюс и тебе, и мне.

– Ну спасибо.

– И как ты их назовешь?

– Ты это серьезно?

– Разумеется, серьезно. Жаль, что ты не понимаешь важность этого момента для всех нас.

– Да ладно, ради тебя не жалко, давай Архипа назову Археем, легко запомнит и на слух солидно. А Сашка пусть будет… Тощим, что ли? Нет, не пойдет, обидится еще. Может, Ловким окрестить, он ведь со скоростью пули в лес убежал? Ладно, пусть будет просто Ловкач – нормальное прозвище. Но жаль, Бегуном нельзя назвать, ему бы больше подошло.

– Согласен, больше. Но бегуны здесь не только бегают, они еще и урчат, так что лучше не стоит.

Глава 29

Глава 29

То, что переродившийся медведь не догадался сразу перевернуть машину или отбросить ее в сторону, позволило драндулету не рассыпаться грудой ржавого металла, но все же без потерь не обошлось. Пытаясь достать до крутившегося под днищем Архипа, тварь разнесла одну шину и повредила вторую, а запаска в багажнике всего одна. Кое-как сумели залатать менее пострадавшее колесо, но оно травило воздух, периодически требовалось подкачивать. Чтобы проехать несколько километров по протянувшейся вдоль вытянутого кластера дороге, пришлось останавливаться дважды.

Дальше опять потянулась чернота, причем спуском здесь и не пахло. Опять пришлось толкать, перемежая это действо периодическим накачиванием искалеченной шины, что, естественно, не способствовало быстроте передвижения.

Чуть дальше ситуация изменилась в лучшую сторону, начался очередной спуск. Глядя сверху, можно было подумать, что он продолжается до самого дна впадины, где, по заверению Пастора, находится тот самый водный путь, которым Карат однажды успешно воспользовался. Всего-то и надо – толкнуть машину и нестись до самого финиша. На деле время от времени приходилось устраивать остановки и толкать снова и снова по ровным участкам, периодически доставая насос.

Из хорошего можно отметить лишь один момент – троицу пассажиров перестало выворачивать наизнанку, пошло привыкание. Выглядели они как с креста снятые, но освоились до того, что начали проявлять интерес к окрестным пейзажам и изредка вяло переговариваться.

Солнце уже собиралось прилечь на горизонт, когда выехали к зеленому пятачку. Крохотный, не больше футбольного поля, похоже, обычный тройник, ничего не значащий и никому не интересный мелкий стаб, один из бесчисленного множества ему подобных. Пастор, выйдя из машины, посмотрел вниз, затем вверх и с явной неохотой заявил: