— Тихо, тихо, сынок, — пробормотал Седов, — все в порядке, не спеши.

Он пошел к хижине, стараясь не думать, что будет, когда Лешка увидит «Дженни». На глаза попался рюкзак, и Седов замер, пораженный неожиданно возникшей мыслью. Он присел к рюкзаку и вытащил генератор. Покусав губы, Седов настроил его на максимальную дальность. Выйдя на берег лагуны, он поднял прибор к лицу. Внезапно стало трудно дышать, и он рванул ворот рубашки. Посыпались пуговицы.

Отлив обнажил подводные скалы и лодка, не сбавляя хода, мчалась по извилистому проходу между рифами.

Седов включил генератор.

Лешка махал ему, управляясь с рулем одной рукой. Седов почувствовал, как напряжение отпускает его, но вдруг что-то изменилось. Лешкина рука, поднятая в приветствии, замерла, словно он забыл, зачем ее поднял. Лодка рыскнула, тело паренька бросило на борт. Седов увидел, как бессмысленно двигаются руки, как нелепо запрокинулась светловолосая голова.

Лодка врезалась в последнюю гряду скал, отделяющую рифы от зеленой глади лагуны. Беспомощное тело вылетело из нее и, безвольно кувыркаясь, рухнуло на скалы. Секундой позже грохнул взрыв. Куски лодки, разлетаясь веером, дождем осыпались в лагуну.

Седов бросился в воду и поплыл к рифу. Никогда он так не плавал. Дыхание сразу сбилось, вдох приходился под воду, а выдох в воздух. Кашляя и отплевываясь, он ухватился за скалу и повис на ней, переводя дыхание. Тело паренька неподвижно лежало прямо перед ним. Из-под головы натекла лужа крови. Седов взобрался на риф и склонился над телом. Глаза мальчишки были закрыты, смертельная бледность уже заливала загорелое лицо. Оно становилось серым и обмякшим. Седов попытался нащупать пульс на еще теплой шее. Пульса не было. Стараясь не коснуться выгоревших ресниц, он положил пальцы на веки и приоткрыл мальчишке глаза.

Они были синими. Темно-синими, как вода в океане. Слезы облегчения потекли по щекам Седова. Он лег навзничь на скалу, чувствуя полное опустошение, и ощущая себя воздушным шариком, из которого выпустили воздух, или медузой, выброшенной на берег. Солнце быстро высушило кожу, и соль стянула ее, словно океан пытался свернуть его в кокон, в эмбрион и вернуть в материнскую утробу, чтобы, следуя обратному ходу времени, растворить в крови людей, посмевших зачать его. Это было бы лучшим выходом.

Седов вытер лицо подолом мокрой рубашки, сел и обхватил колени руками. Океан был пустынен, как миллионы лет назад, когда жизнь еще не осквернила планету, и Земля летела в бесконечности чистая и сверкающая, как жемчужина, вынутая из раковины и промытая морской водой.