Гриб должен был мгновенно почернеть, завращать сизым буркалом и вокруг него, пока он обсыхал, должно было образоваться дымчатое гало.

Ничего этого не произошло.

– Йе-пэ-бэ-вэ-эр! – раздельно сказал Туранчокс.

Фенимор вернул гриб на палочке в воду, закрыл.

– Ну что, «семьдесят седьмую» глянем? – сказал он, сам себя провоцируя на подвиг.

– Ну давай, – смело сказал Туранчокс. – Интересно будет посмотреть.

Фенимор сдёрнул с руки перчатку, огляделся. Прутики, предназначенные специально для исследовательских целей, стояли в ведре у входа. Фенимор пощёлкал пальцами. И перчатка хирургическая, и я как хирург.

Он насадил перчатку на поданный Туранчоксом прутик, обогнул стол, присев, очень осторожно и очень сбоку взялся за ручку стоящей с краю кружки, отделил её от остальных, отодвинулся, насколько мог, и поднёс перчатку к страшному, смертельному жерлу, таящему в себе силу чёрной звезды, способную, как минимум, ссосать с человека лицо, а как максимум – если «семьдесят седьмая» старая, оригинальная, то есть «зарничная» – поглотить человека целиком, и не одного человека, и не один самосвал с песком. Оригинальную «семьдесят седьмую», сорвавшуюся с поводка, насытить очень трудно. Повадившийся не так давно ходить в «Две Трубы» пить пиво с водкой заместитель директора Международного Института американец доктор Горски, которого некоторые уже и за завсегдатая начали принимать, рассказывал, что трёхлитровая «семьдесят седьмая» во время эксперимента сожрала почти двести тонн рыхлого мусора, и жрала бы дальше, но выдохся её заряд: эксперимент проходил за нейтралкой, а «семьдесят седьмые» живут на Земле не больше двух часов. Слава Матушке.

Сегодня, сейчас, свежая старая «семьдесят седьмая» и на нейтралке – не работала. Фенимор встал и почти не опасаясь стал водить прутиком над остальными. Ничего. Он обернулся.

– Зона выключилась, – сказал Туранчокс. – Вот тебе, бабушка, и дедов хрен.

– Что теперь будет? – спросила Ольга.

– Нет, – сказал Фенимор.

– Что – «нет»? – испуганно спросили они оба в унисон.

– Не выключилась.

– А что?

– Это как телик, мне кажется, – сказал Фенимор. – В режиме ожидания. Не работает, а лампочка горит.

– И где здесь лампочка? – спросила Ольга с остаточной истеринкой.

– Не здесь, – сказал Фенимор. – Здесь, – И указал на свою грудь. На сердце.

Ольга всплеснула руками.

– Это ваша долбанная фантастика! – воскликнула она.