Еще одна четка передвинулась между ее пальцами.

Интересно, как долго этот солдат на фронте? Сколько недель или месяцев? Дошел до капрала – так что наверняка не из нового призыва, хотя это-то могло ничего не значить. Нынче солдатам случалось перескакивать через пару званий за день. Хватало и того, чтобы командир их скончался, корчась, на шипах палколапа. Из персональных данных она знала, что Новак служил в армии год, но это тоже ничего не означало, он мог последние одиннадцать месяцев провести в интендантстве или быть чьим-то адъютантом при штабе, теперь адъютантами становились даже рядовые, а в окопы попал, потому что кофе оказался холодным или мундир – плохо выстиранным.

Интересно, как долго он на фронте? Сколько времени сидит в первой линии обороны, проводя восемьдесят процентов времени в боевой броне, ест в ней, спит и отдыхает. Как давно… вопрос этот наконец пробился наружу – как давно у него не было женщины?

Они были здесь одни, в покинутом бункере, он – привязанный к постели солдат, она – монашка. Интересно, сколько фильмов для взрослых начиналось с этого?

Правая рука его перестала дергать за ремни, ладонь всунулась между матрасом и рамой кровати. Она заметила это из-под полуприкрытых век, и хотя движение было таким укромным – оно почти кричало: что-то не так. Она не проверила кровать тщательно, не было у нее на это времени, а насколько она знает жизнь – он наверняка что-то оставил. Нож? Пистолет? Парализатор?

– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа… – Она закрыла глаза так, чтобы он решил, будто сестра полностью погрузилась в молитву.

Кровать скрипнула иначе, чем раньше. Она кинулась вбок, к ближайшему столику, тяжелый металлический поднос с лекарствами был единственной вещью, которая могла сойти за оружие, обезболивающее и бинты полетели во все стороны, она крутанулась на пятке, вскидывая над головой готовый к удару поднос. Узкое ребро с легкостью могло сломать кость, а удар в голову оглушил бы любого мужчину.

Он уставился на нее испуганно. Не в злости, панике или ненависти, но с обычным, человеческим, совершенно беззащитным испугом.

– …ныне и присно, и во веки веков, аминь.

Они закончили вместе, а потом он молился сам, а она стояла, все еще с подносом над головой, глядя на его правую руку.

– Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое…

Четки. Несколько десятков белых зернышек, насаженных на тоненькую золотую цепочку. Она видела их так отчетливо, словно они колыхались у нее под носом: зернышки четок с вытертой жемчужной эмалью; крестик, на котором фигура Иисуса была уже лишь легким утолщением; много раз подлатанная цепочка.