– Чувствуешь? Это отголоски того, что делают с ней. Ломай купол.

– Как? – вздрогнув и скривившись от мук девушки, спросил культурист, похоже, боль привела его в чувство.

– Не беси меня! Собери внутреннюю силу, энергию, да хоть хреном с разбегу, но пробей мене брешь.

Кажется, Геннадий что-то уловил из его монолога, и Всеволод отшатнулся от него, чувствуя, как вокруг Ария взревели стихии. Инга оказалась права: культурист был намного сильнее Бура. Его бы просто разорвало, если бы он попробовал оперировать такими объемами энергии. Всеволод вылетел из изнанки, как снаряд из катапульты, даже покачнулся, но устоял, после чего повернулся к бойцу штурмовой группы.

– Снимай бронник, – потребовал он.

– Ты охренел? – возмутился незнакомый боец. – Ты кто вообще такой?

– Снимай, – раздался от джипа голос Терехова. – Это приказ, боец.

Тот нехотя повиновался, стянув штурмовой тяжёлый жилет местного образца, способный выдерживать попадание крупнокалиберной пули. Бураков только кивнул и принялся облачаться.

– Амалия Сергеевна, – обратился Всеволод к стоящей рядом экс-прокурорше, – дайте приказ вашим людям, чтобы вон те две танкетки вели по куполу непрекращающийся огонь. Надо увеличить давление на него, желательно прямо по центральному вхожу, но так, чтоб рикошеты снарядов вверх уходили, нам без надобности город разрушать.

– Стреляли из них уже по куполу, – буркнул Терехов, – вон результат, – он, мотнул в сторону выбитого окна в доме на другой стороне площади, возле которого стояла пожарная машина.

– Поэтому я и сказал – стреляйте под углом, – стараясь говорить спокойно, ответил Бур. – Я знаю, как работают эти экраны: чем больше на них ведётся воздействия, тем больше, – Всеволод указал на сидящего на земле культуриста, – у него шансов пробить брешь. У каждого купола есть предел.

Амалия повернулась к Терехову.

– Выполняйте, – коротко приказала она.

Тут кивнул и, достав рацию, начал объяснять танкистам задачу.

Всеволод посмотрел на танкетки – местная разработка БМП но с очень мощной пушкой. Больше к нему подошло бы понятие – лёгкий танк. Скорее всего, это была машина прорыва обороны – быстрая, с мощным вооружением, но очень слабой бронёй. Выглядели они совершенно новенькими, но устарели ещё лет семьдесят назад, если верить местным наставлениям. Похоже, танкетки взяты с какого-то забытого слада резерва. Скорострельность у них оказалась на высоте. Наводчики, получив приказ и чуть сменив позицию, соответствующую поставленной задаче, синхронно выстрелили по главному входу. Два снаряда ударили в купол одновременно. Один разорвался от соприкосновения, снеся часть ограды, а второй свечкой ушёл в небо. Через семь секунд по цели ударили ещё два снаряда, потом ещё, и ещё. Танкисты успели пальнуть раз двенадцать, и Всеволод буквально нутром ощущал, как экран существенно просел. Если бы на площади сейчас были ещё пять-шесть таких машин, то слаженным залпом им, возможно, удалось бы снести его. А спустя три секунды после последнего выстрела, площадь тряхнуло, да так, что все повалились на асфальт, а танкетки аж качнуло, словно между ними прошло что-то огромное и могучее, буквально раздвинув их в стороны.