За развилкой, где дорога была пошире, он свернул на обочину и остановился.

– Скажите, чтобы поторопились, – добавил он, не выключая двигатель.

– Он говорит, чтобы мы поторопились.

Роджер подержал тел у щеки еще немного, дернул мизинцем и опустил руку.

– Вы всегда такой злой после вооруженных столкновений?

– Я не злой, – возразил Ференцо. – Я пытаюсь понять, что там случилось.

– Я скажу, что там случилось, – выпалил Роджер. – Случилось то, что мы сбежали, поджав хвост, и бросили Кэролайн.

– А вы бы предпочли драться?

Ференцо напустил на себя суровый вид, но теперь это не подействовало.

– У вас что, в пистолете нет шести патронов?

– На самом деле их семнадцать, – холодно ответил Ференцо. – Но что толку? Вы никогда не испытывали на себе действие ревуна?

Гнев Роджера немного поутих.

– Нет, – уже не так агрессивно ответил он.

– А я испытал. И когда я говорил, что успею дважды выстрелить, перед тем как меня уложат в грязь, то был более чем оптимистичен. Мы бы проиграли.

– Даже с поддержкой серых?

Ференцо скривился.

– Ага… с поддержкой серых, – проворчал он. – Знаете, зеленые нападали на меня дважды, и оба раза выручали серые. Отсюда возникло сочувствие, и я бы занял их сторону в Нью-Йорке против Сирила, Александра и Николоса. – Он покачал головой. – Но десять минут назад, после той демонстрации…

Он огляделся.

– Мы сосредоточились – по крайней мере, я сосредоточился – на Меланте с этим землетрясом как на главной угрозе городу. Теперь я совсем в этом не уверен. Одно дело слушать рассказ Ионы о том, что заряд молота-пистолета набирает силу по мере хода. Совсем другое – увидеть, как он срубает дерево.

– И вы хотите понять, откуда реальная угроза?